Судья, сэр Альберт де Рутцен, старый, любезный человек, был озадачен создавшимся положением. Согласившись с нашими защитниками, что право петиций определенно гарантировано каждому подданному, он все же полагал; что женщины, получив отказ в пропуске в Палату Общин и будучи осведомлены, что Асквит не примет их, поступили неправильно, настаивая на своем требовании. Ввиду этого он объявил следующий приговор: штраф в 5 фунтов или 1 месяц тюремного заключения во втором разряде для каждой из обвиняемых. Приговор не будет приведен в исполнение, пока по основному вопросу о праве петиций не выскажется высшая инстанция.
Тогда я от имени всех обвиняемых потребовала, чтобы рассмотрение их дел было тоже приостановлено до решения высшей инстанции; судья согласился на это, сделав исключение лишь по отношению к 14 женщинам, обвиняемым в битье стекол. Их судили отдельно и приговорили к тюремному заключению на сроки от 6 недель до 2 месяцев. Но о них позже.
Апелляция на решение сэра Альберта де Рутцена была рассмотрена окружным судом в начале декабря того же года. Лорд Роберт Сесил опять выступал нашим защитником и в блестящей речи доказывал, что в Англии всегда существовало право петиций и оно всегда признавалось неразрывным с существованием свободы страны и цивилизованного правительства. Право петиций, указывал он, характеризуется тремя чертами. Во-первых, оно представляет собой право обращаться с петицией к фактическим представителям власти; во-вторых, оно заключает в себе право представлять петицию лично и, в-третьих, право это должно осуществляться разумно.
Рассмотрев с этой точки зрения наш образ действий, лорд Роберт пришел к выводу, что мы имели право представить свою петицию и действовали законно, отказавшись подчиняться требованию полиции об удалении от входа в Палату.
Главный судья, заявив о своем согласии с аргументацией лорда Сесила, суть дела видел в ином. Женщины, по его словам, добивались не только представить петицию, но и принятия их депутации. Ему не представляется вероятным, чтобы Асквит отказался принять женскую петицию, но его отказ принять депутацию ничего неестественного в себе не заключает, «если иметь в виду то, что происходило уже раньше в подобных случаях».
Ссылаясь на закон 1839 г. о столичной полиции, представляющий начальнику полиции право издавать распоряжения и давать инструкции констеблям для поддержания порядка и предотвращения скоплений в непосредственной близости к Палате Общин, судья признал меня и других подсудимых виновными в нарушении закона, а потому и объявил правильным приговор первой инстанции, отвергнув апелляцию и возложив на нас судебные издержки.
