Так вот, таковы факты, заставившие нас, женщин, решиться выступить, решиться положить конец этому порядку вещей, чего бы нам это ни стоило. И если вы осудите меня, господа, если признаете виновной, я говорю вам честно и откровенно, каков приговор ни будет – продолжительное или непродолжительное заключение, – я ему не подчинюсь. Как только я покину этот зал и буду отправлена в тюрьму, я вполне обдуманно сейчас же откажусь принимать пищу, я присоединюсь к женщинам, которые уже голодают в настоящее время в Холлоуэй. Я выйду из тюрьмы, живая или мертвая, в возможно скором времени; и снова получив свободу, как только я физически окажусь способной к этому, я опять немедленно приму участие в борьбе. Жизнь очень дорога для всех нас. Я вовсе не хочу, как сказал министр внутренних дел, покончить самоубийством, я к этому совсем не стремлюсь; я стремлюсь увидеть женщин нашей страны освобожденными, и хочу дожить до той поры, когда это сбудется. Таковы чувства, воодушевляющие нас. Мы готовы жертвовать собой, как в минувшем делали ваши предки, во имя того же дела, и я предложила бы вам задать себе следующий вопрос: имеете ли вы право осудить другого человека на смерть – ибо таков будет смысл обвинительного приговора? Можете ли вы бросить первый камень? Имеете ли вы право судить женщин?
Перед лицом человеческой справедливости, перед лицом конституции нашей страны, правильно толкуемой, вы не имеете права судить меня, потому что вы не являетесь моими равными. Вы все прекрасно знаете, что я не сидела бы здесь на скамье подсудимых, что я не нарушила бы ни одного закона, если бы обладала правами; какими вы пользуетесь, если бы участвовала в избрании тех, кто издает законы, которым я должна подчиняться, если бы я имела голос при расходовании сумм, собираемых в виде налогов, которые я обязана платить. Говорю вам, милорд, это весьма серьезное положение, когда женщины безупречной жизни, женщины, посвятившие лучшие свои годы общественному благу, женщины, старавшиеся исправить хотя бы некоторые из ужасных ошибок, сделанных мужчинами, которые управляют страной – ибо, в конце концов, мужчины ответственны за современное положение вещей, – да, говорю я вам, это весьма серьезное положение, когда такие женщины преступают законы. Вы не привыкли в своей повседневной деятельности иметь дело с такими людьми, как я; вы призваны судить людей, нарушающих законы из эгоистических и корыстных мотивов. Я нарушаю закон не из эгоистических соображений. У меня нет никаких личных целей, как их нет и у других женщин, прошедших через этот суд за последние недели, точно овцы на бойню. Ни одна из этих женщин, будь женщины свободны, не нарушала бы закона. Они серьезно верят, что тот тернистый путь, на который они вступили, является единственным путем к их освобождению. Они твердо убеждены, что благо человечества требует этой жертвы; они убеждены, что ужасные бедствия, тяготеющие над нашей цивилизацией, могут быть уничтожены только тогда, когда женщина получит право голоса. Они знают, что отравлен самый источник жизни, что домашний очаг разрушен, что благодаря невежеству, неодинаковому уровню нравственности, губятся даже матери и дети, заражаемые худшей и ужаснейшей болезнью, опустошающей человечество.
