— Да что ты… — начал я, но меня тут же заткнули поцелуем, а затем потащили в кусты. — Куда ты? А если атака?
— Я должна… побыть… наедине… с будущим… мужем… мужем… — услышав такое, я вздрогнул.
Юнесса говорила неестественно медленно, двигалась плавно, точно преодолевая сопротивление загустевшего воздуха, глаза моргали вразнобой. Судя по всему, она была под сильнейшим действием расслабона — не одна таблетка, не две, а минимум три, проглоченные одна за другой.
— Да стой ты! — попытался я остановить ее, но девушка просто свалила меня в траву.
Тут уж она задвигалась быстрее, и через минуту я оказался раздет, так сказать, посередине: бронезащита раскрыта, майка задрана вверх, а штаны и трусы спущены до колен.
— Тебе будет хорошо, ага, — пообещала Юнесса.
И какой бы мужчина в такой ситуации стал ее останавливать? Так что я сдался.
Я ощутил прикосновение ее губ в паху, второе, более решительное: медленные, ласкающие, но настойчивые движения. Напряжение возникло там, где и должно было возникнуть, я погрузился в теплое, мягкое и влажное, отдался в руки копящемуся наслаждению.
Юнесса приостановилась, и я нетерпеливо застонал: нет, продолжай, продолжай!
— Я знаа, что тебе будет хоофо, — невнятно произнесла она, и я ощутил вибрацию ее слов тем органом, который для этого совсем не предназначен.
Подняв голову, я увидел ее кудрявую макушку с торчащими из шевелюры рожками над мои животом. Аккуратно погладил один из них, ощутил, как тот напрягся под моими пальцами, и сжал его сильнее.
Юнесса вышла из минутного ступора, снова задвигалась, ее язык почти заплясал. Дыхание мое прервалось, напряжение достигло пика, а в следующий момент я словно взорвался, ощутил себя космодромом, с которого стартует ракета, землей, из которой извергается гейзер.
Девушка застонала, дернулась, в следующий момент легла лицом на мой живот, глядя на меня снизу вверх: огромные синие глазищи, в данный момент затянутые пленкой дурмана. И тут мне стало стыдно — что я за животное такое, ради совокупления готов забыть все на свете, и семью, и долг!
— Ты… будешь… моим… мужем… я… тебя… на… пальце… вертела… вертела… — выдавила Юнесса, с трудом ворочая языком.
Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, и это что, у нее всерьез такие планы? Или она бредит? В любом случае никаким ее мужем мне никогда не бывать, начнем с того, что я уже женат, и счастливо.
— Давай, пойдем, — сказал я, усаживаясь. — А то нападут бриан — что тогда?
