Юнесса тоже села, в обращенном на меня ее взгляде причудливо мешались вожделение, ненависть и отвращение.
* * *
День определенно задался с самого утра.
Во-первых, стало ясно, что вчера вечером, хоть и в темноте и под дождем, мы разбили лагерь в удачном месте — внутри палатки ни пятен плесени, ни гусениц, вообще никаких тварей. Во-вторых, после утреннего построения я нашел время, чтобы раскидать очередные три с половиной тысячи опыта: подогнал все командные навыки до тысячи четырехсот, прокачал выносливость и знание оружия, на последнем у меня было теперь восемь тысяч.
К обеду прибыл большой конвой от «Гнева Гегемонии», и мне привезли то, что я смог заказать только с девятым классом.
— Это что вапще? — спросил Макс, когда двое бойцов сгрузили перед нашей палаткой «сундук» на ножках.
— Эта ботва называется универсальный походный станок, — я поднял крышку.
Мануал прочитал только одним глазом, но уже понял, до чего это крутая штука. Точить, сверлить, фрезеровать, и все без внешних источников энергии, аккумулятора хватает на двести часов беспрерывной работы на максимальной мощности… панель управления, зажимы, манипуляторы, а если выдвинуть ящички, то там будут сверла, фрезы, резцы.
Понятно, что в рюкзак эту штуку не сунешь, но у нас есть общий груз центурии, который возят на транспортерах. И даже Гага поймет, насколько полезен такой станок, особенно с учетом того, что я умею ей пользоваться — можно ремонтировать в полевых условиях что угодно, изготавливать запасные детали.
— Однажды Первый Охотник отправился в Предвечный Лес, и встретил там нечто похожее на большой обсидиановый нож, который расхаживал на кривых человеческих ногах, — начал Дю-Жхе, у которого была легенда на абсолютно любой случай. — «Ты кто?» — спросил Охотник, и странное существо ответило пищащим голосом «Я — Прыгающее Лезвие. Возьмешь ли ты меня к себе? У меня нет глаз, и я не вижу, что нужно резать… но ведь ты мне скажешь?».
Вокруг ферини, когда он начал рассказывать, тут же собралась толпа.
— Егор, — рядом со мной объявилась Пира, аккуратно взяла меня за локоть, прижалась грудью к плечу.
— Извини, срочное дело, — сказал я. — Нужно поставить в известность центуриона. Насчет этого…
И я указал на станок.
Я даже не соврал… почти, разве что насчет срочности преувеличил.
Я закрыл крышку, закинул станок себе за спину, точно рюкзак, благо у него были для этого ремни, и весил он килограмм десять-двенадцать. И зашагал в ту сторону, где разбил индивидуальную палатку наш светоч, великий оратор и военный гений, солнцеликий Гага. Заодно узнаю, что там насчет перевода Етайхо к другому десятнику — дело простое, чего с ним тянуть.
