— Тебе нужно быть как можно дальше от меня, — сказал я. — Ну чтоб я сдох два раза… Как тебе объяснить?
— Я ничего не знаю, — повторила Етайхо и опустила взгляд.
Проклятье, и сам я не могу попросить, чтобы ее перевели к другому десятнику, об этом мигом узнает Лиргана.
— Я для тебя опасен. Сходи к центуриону, скажи, чтобы он перебросил тебя к Фагельме, или к кому еще… только не к Равуде, — судя по ее виду, я распинался впустую. — Сразу же, как вернемся в лагерь. Это приказ!
Етайхо кивнула, и я со вздохом поднялся — самое время отправиться в тыл, вон в те симпатичные заросли, чтобы сделать свои дела.
Но не отошел я и на пять метров, как услышал за спиной легкие, торопливые шаги. Прыгнул в сторону и повернулся, вскидывая автомат, чтобы поймать на прицел Юнессу, в бронезащите и с оружием, но без шлема.
— Что ты тут… — начал я.
Но девушка не стала тратить время на разговоры, она буквально ринулась вперед. Отодвинула ствол автомата, запрыгнула на меня, обхватив ногами, и принялась целовать — жаркие, влажные губы, ищущий нежный язык, и все это на моем лице, на щеках, бровях, носу.
У меня из ушей буквально пошел пар, а ширинка затрещала от напора изнутри. Отступил на шаг, запнулся о какую-то корягу, и со влажным чавканьем приземлился в мягкий мох.
— Но я же воняю… — ухитрился выдавить я.
— А мне плевать, плевать! — заявила Юнесса, и принялась сдирать с меня бронезащиту.
Я ощутил себя черепахой, которую потрошит хищник, склонный к межвидовому насилию. Через пару минут я оказался голым, как в момент появления на свет, и девушка прижалась ко мне всем телом.
Удивительно, она не мылась столько же, сколько и мы все, но пахла свежестью.
Я провел руками по гладкой спине, обхватил упругие ягодицы, и Юнесса застонала. Откинула голову назад, прямо перед моим лицом качнулись полные груди, я поймал один сосок языком, поцеловал его, ощущая, как шершавый кружок твердеет, наливается кровью.
Мы двигались вместе, словно одно пульсирующее живое существо из двух половин. Окутывающая нас похоть была горячей, словно лава, она изливалась из пор на коже, соединяла нас воедино… я хотел эту женщину, мое тело ее хотело, и оно готово было умереть, лишь бы получить желаемое.
Это было зверское, яростное, импульсивное соитие, мы царапались и кусались, словно два тигра.
Когда наконец сумели отлепиться друг от друга, то на плече у меня остался кровоточащий порез, а на нежной шее Юнессы я увидел лиловый засос, который не помнил как поставил. Но обнаружил, что мне хорошо и легко, что меня не терзают угрызения совести по поводу измены, что отступил страх перед шантажистами, ослабела ненависть к Равуде, я забыл про бриан, про то, что мы совсем недалеко от передовой и что новая атака может начаться в любой момент.
