Это был уже наш самолет, легкий охотник класса «Смерч»… решивший уничтожить чужой автомобиль, легкую цель.
— Тормози! Из машины! — заорал я не своим голосом.
Нащупал ручку потными пальцами, толкнул дверь, земля ударила в подошвы с неожиданной силой. Дыхание с сипением вылетело из усталых легких, я ощутил спиной жар солнечных лучей и метнулся в заросли.
Отсчитал метров десять и упал прямо в ветки, не обращая внимания, что они царапают лицо, лезут в глаза.
За спиной громыхнуло, земля дрогнула, толкнула меня в лицо, реактивный вой пронесся над головой. Забарабанили по спине комья земли, что-то тяжелое приземлилось рядом, буквально в нескольких метрах.
Подняв голову, я обнаружил, что это обгорелое, помятое колесо транспортера.
— Твою мать… — прошептал я, и оглянулся.
Грудь стиснуло от страха — а вдруг я единственный, кто успел покинуть машину? Обидно погибнуть от дружеского огня, когда ты сбежал из плена и тебе осталось до своих всего ничего, километра три.
Сначала я увидел полыхающую воронку, смятый кузов и отброшенную в сторону кабину. Потом разглядел, что то там, то здесь поднимаются с землю оглушенные, шатающиеся бойцы, и мне стало полегче.
— Цвет настроения — синий, — донеслось из зарослей, и я задышал легче: Макс жив!
Поднялась высокая, мощная фигура, блеснули алые глаза на покрытом сажей лице: Равуда тоже.
Мы собрались у транспортера и пересчитались, после чего стало ясно, что осталось нас тридцать девять. Ррагат не оплошал, как и все, кто успел выскочить из кузова сразу же, а вот раненые — среди них не выжил никто, они не могли двигаться так быстро, как здоровые. Среди убитых оказался Иррата, почему-то замешкался, и теперь тело его наверняка догорало вместе с машиной.
— Ну что же, пошли, — сказал я. — Дж-Жхе, ты вперед… Как обнаружишь наших… Понятно, что делать.
Ферини кивнул и двинулся в заросли: он может незаметно подкрасться к кому угодно, взять часового за горло и объяснить, что мы вовсе не бриан, замаскированные под воинов Гегемонии, а беглые пленники, рвущиеся к своим. Мы заковыляли следом — сначала Равуда со своими, потом я, и в арьергарде Фагельма: толпа изможденных и грязных оборванцев, оружие у всех, а вот броня и шлемы у очень немногих.
Вскоре нам пришлось залечь, поскольку самолет, тот же или другой, прошел рядом.
А еще через километр мы очутились в окружении, и даже Дю-Жхе проморгал, не заметил.
— Стоять! Кто такие? — крикнули из зарослей, и я замер, поскольку понял все, несмотря на выключенный переводчик.
