— Двоящийся Ленивец огляделся и увидел, что он отошел от Дерева-Кокона больше чем на сто шагов. И понял он, что сила его убыла, и что не может он раздвоиться, как обычно, и послать своего двойника в полет, — продолжил Дю-Жхе, — и заревел он голосом, от которого сотряслись кроны, и повернулся, чтобы бежать… но был он ленивец, и двигался медленно. Первый Охотник спокойно вынул свой лук, натянул тетиву, одну из тех, чье жало было смочено в желчи Катящегося Медведя…
И еще он не повторялся, запас историй у ферини казался совершенно неисчерпаемым. Да, в них встречались одни и те же существа, иногда повторялась завязка, но всегда находилось что-то новое.
— Три стрелы вошли в затылок Двоящегося Ленивца, тот упал, раскинув длинные лапы. Только Первый Охотник знал, что нужно убить еще тень хитрого зверя, иначе двойник его уцелеет и вырастит себе новое тело, и поэтому три стрелы он выпустил в затылок тени. Задергалась она и завопила, но желчь Катящегося Медведя отравила и ее.
И дальше мы узнали, как победитель содрал с убитого шкуру и принес ее домой, где его встретили с триумфом и устроили большой пир.
— Правда это или нет, не знаю, но так у нас рассказывают, — и закончив традиционной присказкой, Дю-Жхе замолк.
Новички раньше пытались уговорить его на вторую легенду подряд, но даже самые тупые сообразили, что ферини открывает рот только тогда, когда сам этого желает, и что заставить его невозможно.
— Спасибочки, — сказала Пира. — Это был классный перформансик!
Благодарности зазвучали со всех сторон, а я вернулся в реальный мир, и обнаружил, что моей свешенной с кровати руки касается нечто мохнатое. Глянул вниз и обнаружил, что на меня смотрят два черных глаза с золотой искрой, а два уха с антеннами возбужденно покачиваются туда-сюда.
— Котик! — прошептал я, ощущая, что в груди становится тепло. — Ты откуда тут? Дурачина!
Прошел сотни километров по чужой планете, видимо по моему запаху, забрался в брианские подземелья, и нашел меня, и все из чистой привязанности — можно ли ждать от разумных такой преданности? Глядя на него, я вспомнил, как они играли с Сашкой в нашей квартире, и мне стало грустно.
Командировка, как я тогда сказал Юле… ну точно, командировка в ад!
Шестилапый зверь еще раз толкнул меня лобастой башкой и решительно запрыгнул на кровать. Обнюхал мою небритую физиономию и недовольно чихнул, после чего принялся обследовать меня всего, ходить туда-сюда, размахивая пушистым хвостом с присоской на кончике.
