Жена страстно дышала мне в ухо, я ворочал лопатой, пот тек с меня ручьями.
— Ты… — сказала она, и тут связь оборвалась.
Я вздрогнул, и обнаружил, что в окружающем меня аду кое-что сильно изменилось. Удивительно, но даже с черепашьей скоростью мы куда-то докопались, и земляная стена перед нами начала рушиться.
Открылось темное пространство, и в сумраке я рассмотрел громадные угловатые фигуры.
— Отлично, — сказал кто-то из конвоиров. — Слава Двум Звездам, который помнит все!
Глаза мои привыкли, и я обнаружил зал размером, наверное, с Кремль, полный огромных механизмов, похожих на механических кротов: тупые бронированные рыла, решетки пастей, спаренные дула, торчащие из глаз, гусеницы-манипуляторы, металлическая чешуя на боках и спине.
— Что это такое ради Гегемонушки? — прошептала за моей спиной Пира, и голос ее прозвучал недоуменно-жалобно.
Эх, если бы я мог ответить на этот вопрос…
Но явно не то, чего ждешь обнаружить в запасниках у «примитивных, тупых дикарей». Больше похоже на очередной неприятный высокотехнологичный сюрприз для наших полководцев от жителей планеты Бриа.
* * *
— Повторяю — мне нужны инструменты! — сказал я, глядя прямо в бесстрастное лицо конвоира. — Вот этим, — я помахал плоскогубцами, — я ничего сделать не смогу, такая ботва! Можешь расстрелять меня, только это ничего не изменит.
На этот раз они захотели, чтобы я отремонтировал насос, установленный в подсобке рядом с туалетами: воду, судя по всему, качали из глубин земли, где был водоносный пласт.
— Жди здесь, — конвоир развернулся и вышел вон, а я принялся осматриваться.
Помещение маленькое, грязное, темное и вонючее, как положено, сплошь огромные трубы в наростах и ржавчине. Но за одной из них пряталось то, что меня заинтересовало — технический люк примерно метр на метр, запертый на самый простой замок, для которого даже ключа не нужно.
Я воровато огляделся и выудил из кармана кусок проволоки, добытый в первый день городских работ. Замок мягко скрежетнул, люк с клацанием открылся, и за ним я, к своему удивлению, обнаружил вполне сухой и чистый, даже ярко освещенный по меркам бриан коридор: покрытые белесым налетом стены, пыль на полу.
К этому моменту я более менее представлял окрестности нашего концлагеря, а прокачанный навык «ориентации» позволял мне формировать прямо в голове новые карты: тоннель этот должен упираться в другой, большой, по которому нас сюда привезли, и если двери между двумя коридорами не заперты…
