Когда мне случалось говорить о любви с мужчинами и женщинами, очень низко опустившимися, то мне иногда казалось, что передо мной тела без души: думалось, что у них нет ни сознания, ни воли, чтобы обратиться к Богу. Случалось даже, что в ответ на мои слова сыпались проклятия и ругательства, и это делали люди, которые несколько времени спустя боязливо спрашивали: «Скажите правду, есть ли какая-нибудь надежда для меня?»
Любовь нелегко мирится со смертью.
Любовь, как Рицпа, бодрствует с постоянством, которое сильнее самой смерти, возле бесчувственных тел своих горячо любимых детей, употребляя всю свою энергию, чтобы предохранить их от хищных ястребов и волков.
Позволю себе привести одно воспоминание.
Как-то, входя в больничную палату, отведенную для женщин низшего класса, я столкнулась в дверях с пастором. Он заткнул себе обеими руками уши, чтобы не слышать потока ругательств и проклятий, посылаемых ему вслед одной из больных. Вероятно, он обратился к ней со словами, которые были ему внушены совестью, искренностью и чувством долга.
Я подошла к больной. На нее было ужасно смотреть. Она умирала и была полна злобы и бешенства. Это была замужняя женщина. После смерти своих детей она стала вести дурную жизнь и падала все ниже и ниже. Последний из ее покровителей сделался ее убийцей: он избил ее ужасно, поломал ей ребра, повредил один из важных органов, так что жить она больше не могла. Несмотря на то что смерть была близка, она была голодна – она, впрочем, всю жизнь была голодна – и с жадностью поедала мясо и хлеб, которые ей дали.
Невидимая сила толкнула меня к ней.
Можно ли было чувствовать какую-нибудь симпатию к этому существу? Что могла она возбудить кроме отвращения? Но Господь любил ее, и та, которая любила Бога, могла любить и это несчастное любимое Им создание.
Я не знаю, не помню, что я ей говорила, но мной руководила любовь; женщина взглянула на меня с удивлением, перестала есть и отбросила далеко от себя мясо и хлеб. Она схватила мою руку и сильно сжала ее. Затем успокоилась и совершенно утихла: слезы, обильные слезы потекли из ее глаз, минуту до того сверкающих злобой. Еще недавно ее переполняло чувство мести, она горела ненавистью ко всем людям и к Богу. Но теперь что-то новое, странное открылось ей. Ее любили. Она это поняла, почувствовала; она поверила этому – и любовь преобразила ее.
Я вспомнила тогда о кораблекрушении апостола Павла и о том, как спасались потерпевшие: «Одни на досках, другие на обломках корабля, и все благополучно достигли берега». А почему? Потому что между ними был служитель Господа, который был в общении со своим Господином. Он услышал слова: «Я поручил тебе всех тех, которые плавают с тобой». Сам Спаситель был на судне.
