Нужно большое усилие, чтобы говорить о том времени своей жизни, когда все неясно, смутно, все во власти какой-то тревожной неопределенности. Но желание остаться верной памяти моего мужа и делу, которому я пыталась служить, заставляет меня говорить. Многие из тех, которые не забыли еще нашего возмущения против ужасной несправедливости, совершенной всей нацией, до сих пор видят во всём этом деле пустую мечту, и участие их представляется им не только оплошностью, но даже пятном, лежащим на их безупречной карьере; по их мнению, они должны теперь вечно оправдываться в своем необдуманном участии. Но есть и такие личности, которые сразу поняли истинную цену движения и его последствия в отдаленном будущем; быть может, они воображали, что мужчины и женщины, призванные вести это дело, были всегда одушевлены непобедимой настойчивостью, основанной на силе твердого убеждения. Что касается меня, то я должна сознаться, что мое нравственное состояние не было таково. Часто я бывала в положении робкого, хотя и преданного ученика, который, отважившись идти по воде, отвернулся вдруг на один миг от Христа, чтобы взглянуть на окружающие его бурные волны, и тотчас «стал погружаться».
Да, я должна открыто сознаться в своей слабости, тем более что мысль моя возносится к тому, кто был мне дороже жизни, дороже собственной души, был, есть и будет. Я должна воздать честь тому, кому следует, я должна сказать, что Господь одарил его великой мудростью, что он ободрял и поддерживал меня эти несколько тревожных мучительных лет, меня, слабую и нерешительную, которая, несмотря на все, пыталась стать на защиту дела, способного поколебать стойкость и веру самых сильных и смелых.
Живая, глубокая вера в Христа, вера не в силу традиций, а как результат личной внутренней работы, при этом редкая сила духа как плод этой веры соединялись у моего мужа со всеми качествами, необходимыми для выполнения нашей задачи. Я знала многих ученых-теологов и людей глубокой веры, которые также обладали большой силой духа и высокоразвитым умом, к тому же они были наделены блестящим красноречием и замечательной способностью убеждать своих слушателей; у мужа моего этого не было. Но кто из них обладал таким терпением, такой снисходительностью, такой скромностью, полной достоинства. У него было настолько развито уважение к личности, что он никогда не позволял себе проникать в измученное сердце человека или судить его действие и побуждения. Такое же отношение было у него и ко мне, соединившей жизнь свою с его жизнью. Осторожно и нежно приближался он к моей беспокойной душе, полной горечи и возмущения. К этому присоединялась неистощимая любовь. Под влиянием этого человека рассеялся мрак, окутывавший мое сердце и туманивший ум. Джордж неустанно молился за меня. Так солнце рассеивает мрачные тучи и гонит тьму холодной, грустной ночи.
