«Бедное мое дитя, сколько отваги и силы! – вскричала я. – Вы найдете на том берегу того, кто боролся за вас со всеми врагами. Он будет для вас не тем, чем были люди».
Люди втоптали ее в грязь, таскали с улицы в тюрьму, из тюрьмы на улицу, ее, несчастную сироту, о которой никто не заботился, разве только неумолимая полиция. Несмотря на это, мы с первого же дня ее прибытия к нам заметили, что в ней в высокой степени развито чувство собственного достоинства, но вместе с тем у нее было глубокое сознание своего падения. И вот это уважение к себе, к своему истинному «я», бессмертному и неизменному, оно то и выразилось в непреклонном решении умирающей: «Буду бороться и бороться за свою душу с бесчисленными легионами!»
* * *
Веселые летние каникулы составляли эпоху в нашей семейной жизни. Обыкновенно мы проводили их на континенте. Различные обстоятельства придавали этим поездкам особую прелесть. Многие из членов моей семьи жили за границей, что давало нам возможность знакомиться с разными странами. Одни жили во Франции, другие в Швейцарии, в Италии.
Вообще, путешествующий англичанин не интересуется населением тех стран, по которым странствует, большей частью он не знает их истории, их политического и социального устройства; он довольствуется красотами Швейцарии, Тироля, Италии, не стараясь ближе узнать их жителей. Для путешественника, желающего ближе познакомиться с обычаями и нравами страны, открывается богатое поле для наблюдений. Муж мой всегда руководствовался этой целью. Он не удовлетворялся поверхностным обзором страны, а основательно знакомился с современной историей ее. Легкость в изучении языков давала ему возможность вести разговор с людьми разных национальностей. И вот благодаря семейным отношениям и дружбе с людьми, занимавшими видное общественное положение, наше летнее пребывание на континенте представляло всегда новый интерес. Интерес этот увеличивался еще тем, что у моего мужа и у детей была страсть к географическим и геологическим изысканиям. К этому можно также присоединить наши скромные художественные работы. По личному опыту мы знали, что очень трудно рисовать горы и скалы, не имея некоторых сведений об их геологической формации. Как-то Рескин посетил нас в Ливерпуле. Мы показали ему портфель с акварельными рисунками моего мужа. Он остановился на двух-трех эскизах, изображавших острые вершины, возвышающиеся над Меr de glace, и скалы в окрестностях Шамони. Эскизы понравились Рескину, он сказал: «Эти рисунки исполнены в совершенстве; очертания гор поразительно верны, это положительно портреты. Мало художников, которые могут передать с такой точностью формы, быть может, они не прилагают достаточно старания, большей частью хотят создать эффектную картину, не заботясь о более точной передаче природы. Рескин хорошо был знаком с горами, так как с любовью изучал их во время своих многочисленных путешествий.
