Младший Рачков, по-видимому, проголодался, схватил вилкой кусок рыбы, вилкой же его разорвал и тут же получил замечание от матери:
— Для рыбы есть специальный нож!
— Я забыл какой, — признался Рачков-младший.
— Я же тебя все утро учила. Что про тебя наша гостья подумает?
— Я хорошо подумаю, — сказала Катерина.
Рачкова принесла зажаренную в духовке утку. Рудольф специальными ножницами ее разделал. Рачкова ловко и довольно быстро управлялась с птицей. Катерина решила не рисковать и отказалась.
— Спасибо. Все очень вкусно, но, извините, я не выдержала и, прежде чем ехать к вам, поела.
Потом, когда ехала обратно, купила у метро несколько пирожков с ливером и тут же съела.
Она открыла дверь квартиры и услышала шум пылесоса. Людмила занималась уборкой.
— Давай подключайся, — сказала она. — Хозяева телеграмму прислали: приезжают в субботу, уже билеты взяли. Что значит интеллигентные люди — предупреждают! Боятся врасплох застать. — И почувствовав, что Катерина не в настроении, обеспокоенно спросила: — Не понравилась?
— Не знаю, — односложно ответила Катерина. Ей не хотелось ничего рассказывать.
— Ну, это скоро выяснится, — бодро заверила Людмила.
— Конечно, все выяснится. Надоело вранье. Я жила нормально. Я была такой, какая есть. Не хуже и не лучше. Почему я должна быть дочерью академика, если я ему седьмая вода на киселе? — почти выкрикнула Катерина.
— А ты уже не дочь академика с субботы, — спокойно сказала Людмила. — С субботы ты снова штамповщица с галантерейной фабрики.
— Как я ему об этом все скажу?
— А никак не говори. Позвони и скажи, что уехала учиться в Оксфорд, в Англию.
— Какая Англия?
— Можешь позвонить, сказать, что выходишь замуж. Скажешь: прости, дорогой!
— Но он придет сюда и начнет выяснять.
— Ты объясни все Изабелле. Она замечательно его выставит.
— А что ты решила с Гуриным?
— А чего Гурин? — удивилась Людмила. — Тоже мне, принц датский! Скажу как есть. Если любит — простит. Это и будет его первая проверка. Начнет залупаться, значит — иди гуляй, дорогой.
— Может быть, надо было сразу все рассказать? — вслух подумала Катерина.
— Может быть, — согласилась Людмила.
Зазвонил телефон.
— Это, наверное, Рудольф, — Катерина бросилась к телефону. — Он обещал позвонить, узнать, как я доехала. Алло. — Катерина тут же протянула трубку Людмиле: — Это тебе. Гурин.
— Очень хорошо, — сказала Людмила, зачем-то поправила прическу, взяла трубку. — Здравствуй, дорогой. Когда увидимся? А когда можешь? В воскресенье? Замечательно! Где? Давай на Суворовском бульваре. Не знаешь, где Суворовский бульвар? Надо изучать Москву. А какие места в Москве ты знаешь? Центральный телеграф? Замечательно. Значит, ты в двенадцать заказал разговор с Челябинском? С мамой? Замечательно. Тогда встретимся в одиннадцать. Может быть, тебе потом будет что рассказать маме. Что рассказать? Это ты узнаешь. Что случилось? Ничего! Я абсолютно здорова. И по-прежнему красива. И ты мне по-прежнему нравишься. И я тебе? Замечательно. Я буду в голубом платье, в левой руке у меня будет газета «Известия». Как зачем? Чтобы ты меня узнал. Ты меня узнаешь из миллиона? Вот и проверим, дорогой. Да, сюда больше не звони. У нас телефон сняли. Наверное, по государственной необходимости. При встрече все объясню. Чао, дорогой!
