Рачкова внесла вазу с цветами, которые купила Катерина. Они с Людмилой долго совещались, что лучше купить — цветы или конфеты, и решили, что все-таки цветы.
— Прекрасные цветы! — похвалила Рачкова и улыбнулась Катерине. — Тесновато у нас, конечно, — добавила она, с трудом протискиваясь к столу.
— У вас замечательная квартира, — искренне похвалила Катерина.
— Это вы из вежливости, — улыбнулась Рачкова. — Вот у вас квартира действительно замечательная, — и, по-видимому заметив недоумение Катерины (откуда бы ей знать о квартире?), пояснила: — Мне Рудик рассказывал. Но такие квартиры в Москве имеют только известные люди. Вы, конечно, знаете, что на Западе в столицах есть престижные районы, очень дорогие, где селятся только богатые и известные люди. Теперь и у нас в Москве есть такие престижные дома. Когда говорят: «Я живу в высотном доме на площади Восстания», или «…в высотном доме на Котельнической набережной», или «…у Красных ворот», можно даже не спрашивать, из какой вы семьи. Сразу ясно, что это замечательная семья заслуженных людей.
Катерина уже с тоской подумала, что ничем хорошим это не закончится. Рудольфу она, наверное, смогла бы объяснить, но его мать никогда ей не простит обмана. Соврала один раз, соврет и в следующий. К тому же мать, конечно, хотела бы, чтобы у сына была жена из хорошей, известной, обеспеченной семьи, которой не надо помогать — наоборот, ему самому помогут.
Катерина почувствовала, что пауза затягивается, мать ожидала ответа на свой монолог о престижных домах и их заслуженных жильцах. Катерина же не могла придумать, что бы ей ответить. Выход нашла Рачкова, переменив тему.
— Где вы в этом году отдыхали? — спросила Рачкова. — Не в Крыму ли?
— Да, — подтвердила Катерина, пытаясь сообразить, какой город назвать в Крыму, где она никогда не бывала. У нее вдруг из памяти вылетели названия всех крымских мест.
— Так в этом году ведь холодно было, — заметила Рачкова.
О том, что в Крыму холодно, Катерина не слышала, поэтому ответила уклончиво.
— Не то чтобы замерзали, но бывает теплее.
И сама себе стала противна. Вобла сухая, нет чтобы чего-нибудь рассказать веселое. Выручил Рудольф. Он открыл бутылку сухого вина.
— Мама, ты заговорила Катю, а разговорами сыт не будешь. Предлагаю начать. — Рудольф разлил вино и поднял свой бокал. — Предлагаю выпить за знакомство.
— Которое, я в этом уверена, перейдет в крепкую дружбу, — и Рачкова чокнулась с Катериной.
Катерина пригубила, боясь опьянеть, как с ней случилось в кафе. Рудольф взял среднюю вилку, Катерина взяла точно такую же. Все будет хорошо, подумала она, если не торопиться и обдумывать ответы. Пусть решат, что она медлительная и флегматичная, и такие ведь девушки бывают.
