Хотя прошло уже более трёх лет с тех пор, как Варвара поступила в гимназию, Анна Валериановна видела её впервые. От её имени m-llе подарила Варваре толстый французский словарь. Варвара онемела от изумления – книга была так дорога, что и в мечтах она не могла вообразить обладания ею. Видя её безмолвный восторг, и остальные Головины стали преподносить ей подарки: мадам Головина приказала горничной принести географический атлас, Мила подарила ей сочинения Гоголя, а генерал, удалившись в кабинет, вернулся с несколькими томами истории России, надписав на первом листе: «Умнице: Генерал Головин».
И пока он всё это делал – уходил, приходил, вставал, садился, тихий мелодичный звук шпор сопровождал все его движения, придавая ему – в глазах Варвары – таинственный, почти священный характер. Она оцепенела от вида подарков, онемела от счастья и, вся красная, крепко стиснув зубы, переминалась с ноги на ногу.
– Поблагодарите же… – подталкивала её гувернантка.
Но слова благодарности были выше сил Варвары. Из её глаз текли слёзы.
Положение было спасено Милой.
– Мама! Через месяц Варя будет знать все эти книги наизусть! Что тогда?
– Тогда мы ей подарим большой энциклопедический словарь, – смеясь, сказал генерал.
А дом «Услады» был ещё чудесней, чем его люди.
И опять, это была именно комната генерала, что удивила гостью больше всего. Окна – от потолка до полу выхолили в сад, и зелень деревьев, смягчая и рассеивая солнечный свет, наполняла комнату зеленоватым туманом. Таким выглядит свет под водой, на большой глубине океана, и там, очевидно, такой же благородный, невозмутимый покой. Глаз Варвары, понимавший красоту строгих геометрических линий и их сочетаний, был очарован ковром. Она смотрела – и его замысловатый рисунок открывал ей свои тайны. Схватив мысленно его схему, его план, она видела его уже весь, уже не в цвете рисунка – её глаз мало понимал красоты цвета, – а в линиях только. Его суровая, благородная строгость, его неуклонная правильность встали перед ней как закон, как виденье чьей-то судьбы, словно она коснулась рукою сердца создавшего его артиста.
Мила не понимала, почему Варвара всё смотрит и смотрит на ковёр. Он давно был в доме, привезённый с Востока, и всем пригляделся, приелся, по нему ходили, его не замечая. Ей больше нравились ковры в будуаре мамы – с гирляндами роз на голубом фоне.
В каждой комнате был свой особый запах, каждая из них имела свою собственную душу. Как обычно для детей, ведущих полуголодное существование, у Варвары было тонкое обоняние. Для неё большая гостиная «Услады» благоухала цветами, малая круглая – кофе (кофе – увы! – она знала лишь по запаху, не по вкусу). Будуар благоухал неизвестными Варваре духами, кабинет генерала – табаком неизвестного ей сорта. Комната тёти Анны Валериановны имела запах какого-то полузнакомого свойства, чуть похожего на то, что называлось «богородицыной травкою». Мила сказала, что это – английская лаванда. Комната Милы дышала сосной и фиалками. Но самые замечательные запахи были в кухне. Она благоухала пищей. Мила, собственно, и не предполагала показывать кухню, но Варвара попросила её, интересуясь тем, какая у них печь.
