К назначенному времени зал был полный. В передних рядах молча и чинно сидела публика возрастом и положением солидная. В середине расселась говорливая компания — бригада с животноводческой фермы. Бригадницы, и молодые и старые, в ярких цветных косынках. Те, что помоложе, шушукались, перешептывались, посмеивались. В задних рядах народ сидел плотнее, слышался шум-говорок, окрики на мальчишек, бегавших между стульев.
С улицы донесся треск мотоциклов, и в зале появились два рослых молодца — куртки в замках-молниях, галстуки, как петушиные хвосты, пестрые и широкие, во весь живот. Дружки-приятели Васек и Генка, совхозовские трактористы. Они не торопясь прошлись по проходу — себя показать, других посмотреть. Бригада с фермы оживилась. Женихи!..
— Эх вы, земляничинки! — крикнул Генка, и ребята уселись в самую гущу бригады.
Раздвинулся занавес, открылся стол под красным кумачом с букетами цветов. Пионеры внесли знамя, встали в почетный караул. Из-за кулис вышли президиум и виновник торжества ветеран, с ярко-белой головой, коричнево-загорелый, в старенькой солдатской гимнастерке. Зрители захлопали в ладоши. Председатель сельсовета постучал карандашом по графину:
— Товарищи!
И рассказал, как зампредоблисполкома разыскивает героев Отечественной воины, до которых по каким-то причинам не дошли вовремя правительственные награды.
— Вот и у нас… — он посмотрел на ветерана. — Объездчик леспромхоза, Иван Степанович Ястребов.
Ястребов поднялся, одернул гимнастерку, расправил ее под ремнем и, четко ступая в стареньких хромовых сапогах, подошел к знамени и вытянул руки по швам.
— За что это ему? — удивился Васек. — Вот уж зря… Жадюга-человек.
Ястребов жил в лесу, в дальнем квартале, на людях появлялся редко. За продуктами в сельмаг или по каким другим делам в поселок приезжала Ястребиха, сухощавая, ему под стать, нестареющая женщина.
— Что это он в затрапезном виде? — возмутилась молоденькая бригадница. — В гимнастерке, да еще застиранной.
— Да он всю жизнь в таком виде, — пояснила другая.
— Говорят, клятву какую-то дал.
— Чего жена-то смотрит? Повлияла бы… Под медаль мог бы и пиджачок одеть.
В поселке не особенно жаловали Ястребова. Принципиальный очень. Если не сезон охоты, в лес с ружьем и не суйся. Бабам ни брусники, ни клюквы не даст, пока ягода до нормальной спелости не дойдет. Летом спичку в лесу не так бросишь — протокол составит. Весной Васек и Генка на глухариный ток собрались. Токовище, говорят, богатое. Глухарей не меньше десятка. Но близок локоть, да не укусишь. Топь, бурелом, трясина. Вернулись ни с чем. Не нашли ту заветную тропинку, которую только Ястребов и знает. Попросили по-хорошему — покажи. Пол-литра за нами. А он нахально рассмеялся. Хлеб, говорит, за брюхом не ходит. Если надо, ищите сами. А дружков водит. Инженер из «Сельхозтехники» Бобров на «Волге» приезжает, каждый раз глухаря увозит…
