– А чего ты хочешь вместо этого?
– На самом деле, я бы тоже хотела работать в фонде у Фейт Фрэнк, – без напора произнесла Зи. – Если она меня возьмет.
Грир не знала, что ответить – она была ошарашена.
Зи нервно чертила пальцем на стойке какие-то каракули.
– Знаю, ты удивлена, что я вдруг так заговорила. Я ведь раньше ни о чем таком и не заикалась. Родители заставили меня заняться делом, которое может прокормить. Но то, чем занимаешься ты, наверное, тоже прокормит. И вот я подумала: может, я пригожусь Фейт. Я ведь по природе своей активистка. Всегда мечтала работать среди молодых радикалов. Здесь не то. Но Фейт – важная фигура в феминизме, мне кажется, я могу у нее многому научиться. Хотя это, конечно, так, мысли.
– Понятно, – сухо произнесла Грир.
– Я хочу делать что-то настоящее, где бы я ни работала. То, во что сама верю. – Голос у Зи слегка осип. – Моим родителям нравится работать судьями. Они просыпаются утром – и такие: «Трам-там-там, солнышко светит, пошли на заседания, дорогой». А ты вон как радуешься, что у тебя такая работа. Я хочу испытывать то же самое, – сказала Зи. – Мне кажется, у вас в фонде много всякой работы, а родители такое одобрят, потому что это же нормальное место, с зарплатой. Я согласна вообще быть у Фейт Фрэнк на побегушках. Буду ей чай заваривать или в таком духе – что, плохо? А она, возможно, иногда будет произносить что-то по-старинному умное, рассказывать о прошлом, и если я окажусь рядом, тоже смогу послушать. А еще – здорово же, если мы с тобой будем работать в одном месте? Сама знаешь, подруги часто расходятся, закончив учебу. У каждой своя жизнь, говорить больше особо не о чем. А мы можем сделать так, чтобы этого не произошло.
Грир отхлебнула пива и постаралась сделать так, чтобы голос звучал беспечно, без тени тревоги:
– И что ты написала в письме?
– Ну, я ей объяснила, кто я такая и почему хочу принимать участие в том, что она делает. Я очень старалась. Объяснила, что довольно плохо пишу. Напомнила, что она меня видела в тот же вечер, когда и тебя. В дамской комнате в нашем колледже. А потом изложила сагу про Зи Эйзенстат. В кратком варианте, не пугайся.
– Я не пугаюсь, – сказала Грир. Вечер стремительно приобретал иную окраску, а Зи, похоже, даже не понимала, почему. Они сидела уверенно, как сидела всегда, смотрела на Грир, ожидала ее одобрения. Грир хотелось, чтобы письмо Зи исчезло без следа, чего, конечно, произойти не могло: Грир знала, что послушно передаст его Фейт. Грир поиграла с конвертом, прислонила его к своей пивной бутылке. Конверт был непрозрачный, что внутри – не прочитаешь. «Она твоя лучшая подруга, Грир, – скажет Фейт, прочитав, – что посоветуешь, стоит мне взять ее в команду?» И Грир ответит: «Безусловно».
