– Да ну.
– А за дружбу нашу мы должны благодарить Райланд. Придется оставить им по наследству все свои деньги.
– От меня они ни цента не получат, – объявила Зи. – Я иногда смотрю на журнал выпускников и думаю: нифига себе! И зачем я вообще это читаю? Придурок Придурковский, выпуск 1981 года, теперь работает в стратегическом планировании.
– Вместе с женой Дурой Придурковской, – добавила Грир.
– А вот про тебя там написать стоит, – заметила Зи. – Грир Кадецки, выпуск 2010 года, теперь работает у Фейт Фрэнк.
– Хорошо звучит, – одобрила Грир. А потом, вдруг сообразив, что разговор все время крутится вокруг нее, спохватилась: – У тебя тоже все встанет на свои места, Зи. Не сомневаюсь.
– Слушай, – сказала Зи, гораздо тише. – У меня тут кое-что для тебя.
Она полезла в карман куртки, и Грир решила, что ее подруга сейчас достанет какой-нибудь сентиментальный подарочек в красивой упаковке. Внутри окажется амулет, который Грир может взять с собой или надеть на шею в первый рабочий день.
Но в руке у Зи оказалась не коробочка и не подвеска на цепочке. А конверт. Это что, эмоциональное послание о том, как важна для нее их дружба? Очень трогательно. Женщинам дозволительно поверять друг другу свои чувства без утайки. Женщина имеет право сказать: «Я тебя люблю» без колебания и стеснения, без всяких намеков, что в этом есть эротический подтекст – даже если она лесбиянка.
– А, – сказала Грир, протягивая руку. – Спасибо, Зи.
– На самом деле, это для Фейт.
Теперь стало совсем непонятно, и Грир едва понимала, как быть с этим письмом. Ее как бы обхитрили, всучили ей что-то обманом.
– В смысле?
– Ну, – сказала Зи, – вчера вечером у себя в спальне, в доме у родителей, я не спала допоздна и мысленно составила один из тех списков, которые полагается составлять, чтобы понять, чем ты хочешь в этой жизни заниматься.
– Это он? Твой список?
– Да нет, подожди. Так вот, чтобы составить такой список, сперва нужно подумать, чего тебе в этой жизни точно не надо. И тут я поняла, что мне совсем не надо быть помощником юриста, мне это не интересно, а еще я знаю, что мне совсем не надо быть юристом, по крайней мере – корпоративным. Смотрю я на этих молоденьких адвокатов, из тех, что трудятся допоздна, изучают корпоративное право, выезжают по вызовам, как врачи, вот только работают не на благо человечества – за исключением благотворительных дел, которые им изредка разрешают вести. Они – полная противоположность Врачам Без Границ. Юристы Без Душ, вот как я их называю. При этом им хорошо платят, это их поначалу возбуждает и отчасти смущает, а еще работодатели водят их на бейсбол и на ужины, дают им билеты на спектакли «Цирк дю Солей» – это, по моим понятиям, не награда, а наказание – там все эти придурки в трико и с сердечками, намалеванными на физиономиях. Может быть что-то глупее арлекина? И все это слишком много у тебя отнимает, ты теряешь почву под ногами. Представление о добре. Ощущение, что за эту краткую земную жизнь успеешь сделать что-то полезное. Так вот, знаешь? Я так жить не хочу.
