Со временем алеуты Кадьяка стали брать в жены индианок Калифорнии, эти браки укрепляли связи двух народов и делали проживание в Россе более безопасным. Кусков с небольшими отрядами активно осваивал пустынные земли. Они поднимались на сотню верст по реке Сакраменто, исследовали западные склоны хребта Сьерра-Невада; открыли двуглавую гору, назвав ее Счастье; увидели вулкан, изумились исполинским размерам секвойи, нашли пригодный для судостроения лес; открыли залежи железной руды, обсидиана, сиенита, змеевика — словом, за те десять лет, что Кусков служил правителем Росса, узнали о Калифорнии больше, чем не интересовавшиеся ее изучением испанцы за столетия своего пребывания там. Как здесь не вспомнить слова Карамзина: «Любопытство деятельного ума имеет рай свой, неизвестный умам робким и ленивым»!
Отношения с соседями-испанцами поначалу складывались вполне дружески, велась активная торговля, как во времена Резанова. Но затем возникла напряженность: испанцы препятствовали морской охоте алеутов, расставляли караулы около источников питьевой воды, неоднократно требовали от Кускова покинуть территорию. Промыслом в заливе Сан-Франциско можно было заниматься только с их разрешения, отдавая половину добытых мехов. Случались и открытые конфликты. Так, в 1817 году после того как испанцы захватили в плен нескольких алеутов, охотившихся в море, Баранов отправил к губернатору Калифорнии лейтенанта Якова Подушкина на шхуне «Чириков», после чего пленных вернули. Однако губернатор потребовал от Кускова, чтобы русские оставили Росс на том основании, что все земли Калифорнии принадлежат «короне испанской».
В. М. Головнин, бывший в то время в Русской Америке, так описал эту ситуацию: «…г. Кусков сначала не знал, что ему делать по непривычке в сношениях такого рода, не зная при том ни одного иностранного языка; но [так] как ему хорошо было известно, сколь слабы и презрительны те силы, коими губернатор может располагать, то он дал ему короткий и смелый ответ, что селение он основал по предписанию своего начальства, следовательно, и оставить его не должен, не может и не хочет иначе, как по повелению той же власти. Сие заставило губернатора прекратить свои требования и угрозы и удовольствоваться тем только, что он запретил иметь какие-либо сношения с крепостью и не позволяет г. Кускову ловить бобров в заливе Св. Франциска».
С годами установилось неписаное правило: испанцы должны были выдавать беглых людей компании, а поселение Росс — беглых индейцев. Но последних возвращали неохотно. Правитель Росса докладывал в 1825 году в Новоархангельск: «Не знаю, что мне делать с испанскими индейцами; падре Хуан тревожит меня беспрестанными присылками за оными, но я не могу никак их отыскать; между тем тойон бодегинских индейцев, известный Вам Валенила, просил меня, чтобы не возвращать испанцам его команды индейцев, представляя, что они, принадлежа русским, не признают никак себя подвластными испанцам, и что хотя из них и есть индейцы крещеные и жившие несколько времени у испанцев, но все они захвачены были вероломным образом в Малой Бодеге у самого жилища русских».
