Святитель Иннокентий (Вениаминов), который прожил в Америке безвыездно 15 лет, не считал колошей «народом зверским и кровожадным», он объяснял их мстительность не чрезмерной раздражительностью, а соблюдением древнего, свойственного многим язычникам обычая «кровь за кровь». Любое столкновение с ними неизбежно приводило к мщению, а причины конфликтов с «ануши» — так колоши называли русских — были «весьма естественными и уважительными», по мнению индейцев.
Племя тлинкитов состояло из двух больших родов — как сказали бы сегодня этнологи, фратрий: Ворона (Эля) и Волка (Канука). К первому относились киксати (киксади), ко второму — циткуяти. Оба рода делились на шесть поколений или колен, имевших каждое свой тотем — знак, сделанный из дерева или шкуры соответствующего животного; род Волка объединял поколения Волка, Медведя, Орла, Косатки, Шарки (Акулы) и Старичка (так назывался небольшого размера морской петушок); род Ворона — поколения Ворона, Лягушки, Гуся, Сивуча, Филина и Кижуча. Каждое поколение имело территорию, границы которой строго соблюдались. Зачастую роды и поколения враждовали не только с «белыми» — испанцами, французами, русскими, англичанами и американцами, — но и между собой. Всё это, справедливо считал священник, необходимо было учитывать при выстраивании отношений с колошами.
Баранов готов был немедленно идти освобождать Ситху, но колошей были сотни, и ради захвата крепости они даже на время прекратили внутренние распри. А у него как всегда — «малолюдство».
Спустя две недели прибыл из Якутата Кусков, привез еще нескольких алеутов, бежавших из разоренной Ситхи. Баранов обрадовался и тому, что верный помощник жив и что Новороссия уцелела, и начал сборы в поход.
Наступала осень — время штормов, и Кусков уговорил правителя отложить экспедицию, а за это время построить в Якутате два новых парусных судна и набрать побольше людей. Как ни хотелось Баранову немедленно наказать колошей, но он прислушался к совету верного сподвижника и согласился ждать.
Как будто в поддержку Баранова, в марте 1804 года на Кадьяк пришло радостное известие: указом от 1802 года (два года шла новость из столицы!) Баранов возводился в коллежские советники. Это была высокая награда — VI класс в Табели о рангах соответствовал чину армейского полковника и требовал обращения «ваше высокоблагородие». Его и дворяне выслуживали не один год, а купцы могли получить только за особые заслуги. Так Баранов и сам становился дворянином, и передавал принадлежность к этому сословию своим наследникам. Теперь он мог говорить на равных не только с «искусными» штурманами, вроде подпоручика Талина, но и с офицерами военных кораблей. Вместе с чином он получил и новую должность — теперь он именовался не управляющим Кадьякской конторой, а главным правителем всех русских селений Америки, ему подчинялись правители контор на Уналашке, Кадьяке, Ситхе и образованного в 1812 году селения Росс.
