Как только устанавливалась хорошая погода, Баранов высылал промысловиков в море стрелять сивучей и нерп, ловить палтуса и треску. В феврале к Ситхе подошли косяки сельди и голод отступил. Теперь свежей рыбы было вдоволь — по выражению Баранова, «мы плавали в изобилии».
В апреле, оставив наставление Медведникову и письменное распоряжение «не подавать колошам ни малейшего повода к огорчению и ничего не брать от них без платы», Баранов ушел на Кадьяк.
Там его ждала радостная новость: за его труды по развитию российской торговли в Америке он награжден императором Павлом I (уже покойным к тому времени — с такой скоростью доходили новости до Аляски) золотой медалью на ленте ордена Святого Владимира, а компания включила его в число акционеров. «Для сего праздника, — вспоминал Баранов, — заколот был один из состарившихся яманов (диких козлов. — Н. П.)… какая роскошь!»
Ответом Баранова на императорскую милость была «душевная признательность» и благотворительность: он подарил тысячу рублей школе, созданной на Кадьяке для мальчиков-сирот. Это был не первый его дар — в 1796 году, когда архимандрит Иоасаф освятил на Кадьяке церковь Воскресения Христова, правитель сделал богатое пожертвование на «благоукрашение» храма: 1500 рублей от себя и еще 500 рублей от имени служащих компании.
Торговля с иностранцами
После гибели «Феникса», когда сообщение с Охотском на время прервалось, в русских поселениях стал остро ощущаться недостаток продовольствия и самых насущных вещей, включая товары для обмена с туземцами. Помочь могла бы торговля с иностранцами — как говорили в Америке, расторжка, то есть обмен мехов на товары. Баранову решиться на нее было нелегко, ведь по правилам компании все добытые меха должны были делиться между пайщиками, оплата товаров мехами удешевляла паи. Но чтобы его подчиненные не умерли с голоду, он решил нарушить правила.
Иностранные купеческие суда приходили к берегам Америки сначала два-три раза в год, в конце 1790-х годов — каждые два-три месяца, а потом, как докладывал Баранов, редкий год их было меньше пятнадцати. Как только судно бросало якорь недалеко от берега, к нему на многочисленных байдарках и байдарах устремлялись алеуты, эскимосы и колоши. Они выменивали свои меха на сукно, сюртуки и шинели, шляпы и фуражки, жестяные ведра и кружки, зеркала, ножи, ножницы, бисер, полосы железа.
Баранов знал, сколько мехов получают иностранцы и каким товаром платят. Он рассказывал: «Случалось мне много бывать у них на судах, и они к нам приезжали и гостили в заселении и разговаривали о торговле их». Поскольку иностранных купцов было много, они намеренно занижали цены на меха, «подрывая не только нас нарочно, но и между собою один пред другим выбегают и рискуют платежом».
