А в Гурьеве благодаря своеобразной визитной карточке, посланной воистину самим небом, сделали правильный вывод о целях гитлеровской разведки. Не оставалось и тени сомнений: надо искать диверсантов. Именно диверсантов, и скорее всего в значительном количестве, потому что для заброски агентуры, имевшей только шпионские задания, немцам не было необходимости дважды в течение трех дней посылать за тридевять земель свой тяжелый самолет.
И снова, как в дни Сталинградской битвы, все важнейшие промышленные предприятия Прикаспия были переведены на угрожаемое положение. По инициативе Гурьевского обкома партии был мобилизован партийно-советский актив. Особые меры по усилению охраны были приняты на таких объектах, как нефтепровод Каспий — Орск, нефтебаза «Ширина», электростанция Казнефтекомбината. Самую мощную на трассе нефтепровода нефтекачку № 3 и весь Макатский район взяла под наблюдение специальная группа. Как будто чекисты заранее знали, что именно здесь, вблизи нефтекачки № 3, им предстоит выдержать ожесточенный бой с фашистскими наймитами.
Через день быстро сформированные восемь оперативных групп начали поиск. Задача была сложная. Район поиска — это сотни километров холмистой знойной полупустыни с ослепительно голубеющими под солнцем солеными озерами и едва приметными пастушьими тропами вместо дорог, редкие малолюдные поселки животноводческих колхозов, не имеющих телефонной связи, и еще более редкие, буквально наперечет, колодцы с пресной водой. Трудно сказать, какой бы оборот приняли события, если бы не конный нарочный. Утром 12 мая на хрипящем, в хлопьях пены жеребце он влетел наметом во двор Жилокосинского райотдела НКВД, доставив записку из отдаленного Уялинского аулсовета. В записке говорилось, что бригадир колхоза имени Кирова Байжан Атагузиев просит срочно прислать милиционеров для проверки вооруженных автоматами подозрительных людей, которые несколько часов назад приходили к нему на ферму.
Пришли они прямо из степи, шестеро казахов в форме офицеров и сержантов Красной Армии, с орденами и медалями на гимнастерках, и сказали, что ищут дезертиров.
— Ты не знаешь, аксакал, где тут скрываются дезертиры? — спросил бригадира коренастый смуглолицый капитан.
Байжан Атагузиев в душе был поражен. Давно на ферме жили одни старики да женщины с ребятишками. Жили, занятые нелегким чабанским трудом, в тревожном ожидании, как и все в то суровое время, солдатских треугольничков от родных и близких. «Какие дезертиры? На фронте наши мужчины!» — так хотел с возмущением ответить Байжан, но сдержался, сказал спокойно:
