— Дверь заперта была изнутри?
— Her. Он никогда не закрывался, если один.
— А перед этим когда его видели?
— Неделю назад, пять ли дней. С Диной они были, славная женщина.
— Гости у него часто здесь бывали?
— Да какие гости — соседи. Заходили, особенно как один остался.
— А в тот вечер был кто-нибудь, не слышали?
Гребенюков отрицательно покачал головой:
— Мы уж тут между собой, соседи, говорили. Не был никто. Летом ночуют, пока ночи теплые, пока урожай не собран.
Так, разговаривая, они приблизились к жене Гребенюкова. Шатохин поздоровался с ней. Все трое сели на лавочку под молодым кедром.
— Когда его увидели, — поглядев вверх, в густую крону дерева, спросил Шатохин, — странного, подозрительного не отметили?
— Отметил бы, сразу сказал, — быстро ответил Гребенюков. — До вас справлялись сотрудники. Напрасно вы думаете что-то такое. Неловко о мертвом, но сам виноват. Говорил ему: будешь так прикладываться, до моих лет не доживешь. А он вот… — Старик вздохнул, умолк.
— Часто выпивал?
— Бывало. Может, с Диной бы выправился… Что теперь толковать без пользы.
— Петька Сапрыкин ему помог, можно сказать, — вмешалась жена Гребенюкова. — Он на фармзаводе экспедитором работает и тянет оттуда чемерицу, настойку то есть. Как своей распоряжается, продает. Все Саврасино снабжает отравой. Весной у соседей, взгляните, вон красная крыша виднеется, — привстала, указала пальцем, — мальчонка тоже нечаянно выпил этой чемерицы. Хорошо хоть молоко было, отпоили сразу, а то бы как Алексей…
— Большой мальчик? — спросил Шатохин.
— В этом году в школу пошел.
— Значит, Сапрыкин таскает с завода чемеричную настойку и продает дачникам? — уточнил следователь.
Гребенюковы кивнули разом.
— А Симакин давно купил у него?
— Да сразу после майских праздников. Вся улица тогда покупала, сезон. Да, Маша? — Гребенюков повернулся к жене.
— Я хоть бутылки запрятала подальше. Не как у него, на виду, руку протяни.
— И теперь целы? — спросил Шатохин.
— Конечно, куда денутся. В подполье стоят.
— Вы мне отдадите одну из них?
— Можно хоть обе.
— Спасибо. Канистра-то одна была?
— Да.
— Тогда достаточно пока одной…
Распрощавшись с Гребенюковыми, через полтора часа Шатохин уже снова был на окраине города.
Подвесив на крючок в телефонной будке авоську с бутылкой и пол-литровой баночкой облепихового варенья (подарок, от которого не удалось отказаться), он позвонил к судмедэксперту Добрынину.
Трубку долго не снимали. Шатохин бросил бы свою затею дозвониться в воскресный день, если бы не знал слабость Добрынина в выходной день поспать, понежиться в постели до полудня. Пока было начало двенадцатого, и Шатохин не терял надежды. Наконец терпение его было вознаграждено.
