— Ну да, да, да, — не выдержал, перебил Лагунов, — продал я один карабин в Усть-Кане Михаилу Гусельникову. Признаю! А где было взять деньги? Мулл, этот идиот, уперся, как осел, — пока не будет двух тысяч, хоть рубля не хватит, — не повезу. Все! Больше нечего добавить.
— Михаилу Гусельникову? — уточнил Шатохин.
— Да, — подтвердил разгоряченный, взвинченный Лагунов.
— Сколько Гусельников дал за карабин? Отвечайте честно, чтобы после не путаться. Все будет проверено.
— Чего уж, — Лагунов махнул рукой остывая. — Четыреста пятьдесят наличными и пять шкурок соболя.
— Шкурки целы?
— Продал. Туристам на автовокзале в Горно-Алтайске, по сотне за штуку.
— Итого девятьсот пятьдесят. Хватило рассчитаться, — подсчитал Шатохин. — Это, надо полагать, вынужденно. С пылу, с жару. В спокойной обстановке за карабин и шкурки больше бы взяли?
— Не знаю, — раздраженно ответил Лагунов.
— Давайте-ка без эмоций, — одернул Шатохин. — Мое дело спрашивать, а в ваших интересах отвечать. Вы пока не представляете всей серьезности содеянного.
— Пугаете?
— Привычки не имею. Вот послушайте, как распорядился дорогим приобретением Гусельников. Через три дня он решил опробовать карабин, отправился на охоту. В заповедник. Близ села Черный Ацуй подстрелил двух маралов, но был замечен егерями. Когда его попытались задержать, принялся отстреливаться и ранил одного из егерей в живот... Неизвестно, жив ли сейчас егерь... Гусельников уже сознался, при каких обстоятельствах купил карабин. Вот только вашего адреса и имени не знал... Показать вам сообщение или поверите на слово?
— Не надо, — сдавленно пробормотал Лагунов. — Скажите, меня посадят?
— Озабочены судьбой, а хитрите.
— Вы больше моего знаете.
— Так сколько же всего было карабинов?
— Сто... То есть сто один, — поправился Лагунов.
— А тот, ствол которого растачивал Мулл?
— У него дуло внутри проржавело. Я выкинуть хотел, Мулл забрал, сказал, что ствол расточит, охотничье ружье выйдет. Двадцать восьмой калибр.
— Значит, уже сто два карабина?
— Да.
— Сто два?
— Да, я сказал ясно.
— Вранье, гражданин Лагунов. Неужели вы не понимаете, что дело слишком серьезное, чтобы вам поверили под честное слово. Мы вместе уже подсчитывали. Получается, что вы буквально наскребли затребованное Муллой. А перед отъездом из Бийска отдали матери тысячу рублей. Она с гордостью рассказывала об этом на работе. Это что ж, манна небесная просыпалась?
Молчание длилось долго. Шатохин в упор смотрел на допрашиваемого, не торопил.
