— Да, толково. Попробовать хорошо бы. Может, углежог из меня выйдет, — с улыбкой посмотрел Шатохин на друга.
— Не так все просто, — сказал, тоже улыбнувшись, Акаченок. — Тонкостей хватает. У тебя бы скорее куча золы вместо угля вышла... А еще расскажу, как деготь гнали. Углежоги тоже этим занимались. В казан высушенную бересту клали, огонь разводили и закрывали плотно крышкой. Огня не допускали. Шаенье шло, другого слова, извини, нет. Тлением можно назвать, но чуточку неточно будет. В днище казана отверстие, через него деготь струйкой стекал. Это паровой способ. А существовал еще корчажный. На кромке обрыва выкапывали яму...
Акаченок оборвал рассказ, вгляделся вперед.
— После доскажу... Вон, видишь, береза высохшая. Там углежоги жили. Землянка их там. Интересно, какая нужда Мулла тащила сюда? Или дальше еще ездил? Нет, — опроверг себя, — дальше бы он по другой дороге двинулся.
Шатохина занимал тот же вопрос. Он хоть и слушал рассказ Акаченка о древесном угле и дегте, но продолжения особо не жаждал.
— Коня, главное, зачем брали? Груз?
Шатохин молчал. Гадать, строить предположения не хотелось.
Два полуразрушенных сарая среди высоких и сочных, еще не привянувших чернобыльника и дудника напоминали, что некогда здесь жили люди. Землянка с прогнившей провалившейся крышей тоже заросла разнотравьем, выделялась двухгорбым холмиком. Ямы — одна, другая, третья — заплыли от времени, из некогда квадратных превратились в воронкообразные.
Видно было по мятой траве, что унылое это место, давным-давно окончательно заброшенное, посещали, и совсем-совсем недавно. Проходов в траве было несколько, и там, где вели лошадь, — пошире.
Шатохин направился к сараям, Акаченок — к землянке.
Побывавшие здесь люди к сараям не подходили. Следы в траве обрывались в трех шагах от ближнего сарая. Все-таки Шатохин до него добрался, заглянул внутрь через широкую щель в бурых досках. Пусто. Чурбак, горбыль, прислоненный к стене, гнутая длинная железка непонятного назначения. Из сарая веяло неприятным застойным запахом.
— Я же говорил, готов спорить, что смолокурня их цель, — услышал он громкий голос Акаченка. — Иди сюда скорее.
По тону Шатохин угадал: есть какая-то находка; заспешил, раздвигая траву руками и спотыкаясь.
Акаченок стоял около глубокой, метра полтора, ямы. Земля, раскиданная вокруг нее, была свежей, не успела подсохнуть. Отпечатки подошв резиновых сапог во множестве покрывали землю. Акаченок держал обгнившую с обоих краев досочку и всматривался в следы.
