Ну, высадил он меня прямо около домов, там их четыре штуки на правом берегу Каргалы. И один еще, совсем развалина. Времени в обрез, я сразу по домам пошел. Быстро все оглядел, в последнем у печки стою, курю. Слышу, вроде тарахтит вертолет. К окну подошел, гляжу — по противоположному берегу двое бегут к реке. Добежали, вниз прыгнули. И тут же моторка взревела. Мне из окна не видно. Пока на улицу вышел, до берега добежал, только корма и мелькнула на повороте. А тут и вертолет вернулся.
— Лиц не успел разглядеть?
— Сразу чувствуется, во Фроловке не бывали, — покровительственным тоном сказал парень. — Дома-то не на самом берегу. Метров двести, да речки ширину учитывайте. В плащах да сапогах, это точно. А больше что сказать...
— Лодку случайно не запомнил?
— Обыкновенная, тут у всех такие. Что-то типа «Прогресса», я в них слабо разбираюсь. В молодости на скутерах гонял, вот их разве что по волне не угадаю.
Шатохин еле сдержал улыбку: в какой молодости его собеседник гонял на скутерах, если ему едва ли сравнялось двадцать.
— Может, не знакомый просил слетать во Фроловку — знакомая? — спросил Шатохин, налегая на слово «знакомая». — Из университетской экспедиции. — Поспешно добавил:— Договор остается в силе.
Парень покраснел, после некоторого колебания ответил:
— Ну хорошо, была женщина. Мы вместе летали. Только ее не нужно впутывать. Она не видела. Я ей после, уже в вертолете, рассказал.
— А летчик?
— Он совсем не знает.
— Что ж, спасибо. Кстати, нашла что-нибудь знакомая?
— A-а, лампу керосиновую. Я побегу, скоро вылетаем.
Парень отошел на несколько шагов, обернулся:
— А спасибо мне ни к чему. Лучше уговор помните.
Шатохин смотрел ему вслед, но думал о профессоре-ботанике. Есть же люди, которым кажется, что они все за всех знают и отвечать имеют право. От большого ума, от зазнайства или, может, от трусости это — пойди разберись. Но уж любить таких не за что. Рассказанное парнем, возможно, и не существенно, и отношения к ограблению не имеет, однако знать надо... А Тисленко молодец, сдержал слово...
Мария во все время разговора с молодым пожарником стояла на крылечке, следила за собеседниками из-под ладони и терпеливо ждала, пока разговор закончится. Шатохин поспешил к ней.
— Вот это пошел умыться, — Мария с улыбкой покачала головой. — Три раза чайник совсем остывал, на огонь ставила.
Шатохин в ответ только виновато развел руками.
На кухонном столе все оставалось, как утром, только в миску с хлебными ломтями хозяйка подложила с полдюжины вареных яиц. Они аппетитно белели, и Шатохин принялся за еду.
