— Поесть-то взяли чего? Опять не позамтракавши, поди.
— Так это… — Борзята смущённо пригладил взъерошенные волосы. — Не проголодались ишшо.
Валуй, подтверждая, кивнул.
— Мы правда не хотим.
Красава хмыкнула:
— Не проголодались они. Стойте, счас вынесу. — Не дожидаясь ответа, она нырнула в прохладную тень приоткрытой двери.
Братья с улыбкой переглянулись.
— Разве с ней поспоришь…
— Завсегда по-своему сделает.
— Упёртая.
Сестрёнка, появившаяся на свет двумя годами позже братьев, порой командовала большаками, как младшими. Особенно в делах домашних, в которые парни по мужской своей природе не вмешивались.
Валуй мысленно улыбнулся: "Какая же она у нас! И красавица, и умница. А хозяйка! Повезет парню с женой. Пока она ещё на ребят и не смотрит, но это ненадолго, такая дивчина в родительском курене не засидится". Наверное, Борзята думал примерно о том же, во всяком случае, при появлении сестрёнки только что улыбающийся спешно насупил брови.
Красава сунула в руки Валуя узелок с чем-то мягким:
— Вот, хучь хлеба да по яйцу возьмите. Все не голодом.
— Заботливая ты наша, что бы без тебя делали. — Борзята хотел погладить сестрёнку по голове, но она увернулась, нарочно хмурясь.
— Идите уже, а то зорьку пропустите. — Перекинув распущенный густой волос на грудь, Красава исчезла в сенях.
Валуй запихал узелок за пазуху. Подхватив приготовленные ещё с вечера снасти, парни деловито зашагали по узкой тропке к ерику.
Поздняя осень выжелтила густые и жесткие травяные заросли в рост человека по краям тропки, диколесье, окружающее рыбаков со всех сторон, оделось в разноцветные наряды. Утренний воздух, наполненный запахами потрошеной рыбы и тины, бодрил прохладой. Шагалось по сырой траве легко и приятно. Утренняя влага, прижимаясь к коже ног намокшей тканью, неназойливо охлаждала. Скоро отсыревшие почти до бедер штанины налились тяжестью. Но братья, с детства привыкшие проводить большую часть дня на реке, не замечали этого.
Утренняя мягкая тишина текла над туманной водой, ветер ещё не проснулся, но листья высоченных тополей чуть покачивались, словно сонные. Знакомая тропинка уводила вдоль ерика. У замаскированного поста — невысокого стожка камышей они уважительно поздоровались с разлохмаченным дежурным, выставившим голову в прореху. Он делом занимается — на посту стоит. Парни, по юному возрасту к охране ещё не привлекавшиеся, слегка позавидовали. Игнатка — молодой казак, может, на пару лет постарше Лукиных — проводил казаков весёлым взглядом: "на рыбалку собрались — надо будет вечерком поинтересоваться, как улов" — и снова скрылся в глубине стога.
