Космята уверенно приближался. Некоторые черкесы, развалившиеся на кошмах, оглядывались на него и, окинув рассеянным взглядом, снова поворачивались во главу стола, где происходившие события вызывали гораздо больший интерес, нежели проходящий мимо нахмуренный незнакомый горец. Космята действительно нешибко отличался от черкесов, разве что его лиловый зипун мог обратить на себя внимание, причём большее, нежели он сам. Космята надеялся, что за таким огромным столом вряд ли все гости знали друг друга в лицо. А светлые среди черкесов не редкость. Уже проходя мимо стола, Степанков заметил нескольких горцев даже более светлых лицом, чем он сам.
Храбрым сопутствует удача. Космята продолжал медленно приближаться к князю и его сыну, и пока его не останавливали. Оставалось пройти с десяток саженей.
Гости с интересом наблюдали, как поведёт себя наследник — справится ли со своенравным конем, как настоящий джигит. Подарок-то оказался с характером. Впрочем, для горца утихомирить буйного скакуна — в радость.
Парень осторожно перевёл ладонь на шею вороного, погладил, давая ему привыкнуть и прочувствовать прикосновение человека. Потом, сделав шаг в сторону, медленно прижался к боку животного, руками одновременно нашаривая подпругу. Конь косился на него, тревожно шевеля ушами, но никаких действий не предпринимал. Космяте оставалось десять шагов, когда слуга заметил его и, разглядывая, склонил голову набок. Не узнавая приближающегося казака, он шагнул к князю и потянулся губами к его уху.
Космята, из последних сил удерживаясь от желания рвануть что было сил, мысленно считал шаги: "Семь, пять, три…" Он старался держаться так, чтобы между ним и князем всегда находился кабардинец. Хозяйского сына он не опасался. Занятый важным делом — седланием сильного, полудикого коня на глазах у нескольких сотен родственников, знакомых и гостей, он вряд ли мог бы заметить что-то не касающееся дела.
Когда до коня оставалось два шага, парень, закончив застегивать подпругу, выпрямился. Ещё раз погладив напряженного кабардинца, подёргал седло, проверяя. В этот же миг князь, видимо, предупрежденный слугой, неожиданно шагнул в сторону.
— Эй, уважаемый… — Он не договорил.
Космята бросился к коню. Всего один прыжок — и хлесткий удар по не успевшему даже сменить восторженного выражения лицу отбросил парня. Тот, видно, потерял сознание, потому что упал, будто неживой. Степанков силу удара не сдерживал: враги — они и есть враги. Ну и что, что юнец? Они казачьих детей не жалеют.
