Придет ли Смерть «по поверью вся в белых перьях» или это будет просто страшный момент бессилия над собственным телом и вспышка света, туннель, а затем вечная тишина и благодать? Может быть жизнь закончившись, начнется снова…
Он вспомнил утреннее видение, в котором вполне явственно тонул, и почувствовал как тошнота подступила к горлу. В глазах начало темнеть и поползли блестящие, вспыхивающие точки.
Но тут же впечатление померкло. В глазах просветлело, а тошнота отступила.
Так часто бывало: в тот самый момент его видения были реальны как сама жизнь, но подробности и переживания быстро стирались из памяти, уступая видимому миру, мгновениям быстро мелькавшим здесь и сейчас.
Он вспомнил Волчицу. Ее тонкое тело, длинные змеиные руки, то как она томно курила тонкие черные сигареты, манерно пуская дымные кольца, слегка обнажая белые зубы в хищной улыбке.
Ясон, поморщившись вспомнил, как выпивал в баре и подсевший полузнакомый персонаж сболтнул, увидев как она проходила мимо, что много бы дал за ночь с такой богиней.
И что в интимном месте у нее нечто диковинное, чем она дарит особую радость мужчинам.
Ясона взбесила эта пошлая откровенность, но той же ночью он был с ней.
Вспомнив ее опытные ласки и татуировку, сползающую с плоского живота в самое сокровенное место, он почувствовал, что вместо приятных воспоминаний чувствует какое-то омерзение. И в большей степени даже от себя самого, но быстро отогнал от себя эти мысли, смотря на реку в потертое стекло.
Глядя в горящие солнцем гребешки маленьких волн далеко внизу, он вспомнил Ренату Литвинову в «Настройщике» Муратовой. Она звонила кому-то в дверь с вопросом: «Это не ваша коса?». Этот образ…
Ясон сразу срежессировал в уме постановочный кадр:
«Так — светлый, но только не белый фон. Освещение выхватывает отдельные волнующие детали: обрис красивой, крепкой груди, голову покрывает изящный черный капюшон, застегнутый на шее — ее лицо тонет в полумраке. Рука держит за розовое древко косу небольших размеров. Сама коса обязательно золотая. Все для «долбанных эстетов».
Ясон улыбнулся своей глупой хулиганской идейке.
«Розово-золотой косой богиня будет косить все, что ей покажется уродливым.
Ее верный спутник — розовый единорог с серебряным рогом, усыпанный блестками. Волшебная грива у него всех цветов радуги. На кого возложит копыто, тот сам радугой станет… Фу, гадость какая».
Трамвай, проехав мост, остановился и снова с противным скрежетом разверз двери.
