«[…] мы ищем и можем искать в истории лишь различные фазисы прогресса, и понимать историю – значит понимать ясно способы осуществления нашего нравственного идеала в исторической обстановке. Наш идеал субъективен [выд. нами. – А.Т.], но, чем лучше мы его проверим критикой, тем больше вероятия, что он есть высший нравственный идеал, возможный в настоящую эпоху» (стр. 291).
В своей концепции исторического действия Лавров радикально далек от тезиса, что «идеи правят миром» (см. 16-е «Историческое письмо», 1881 г.), – его вопрос по существу другой: как идеи, вышедшие из мира, могут овладеть миром, как из разнообразных развилок истории реализуется или может быть реализована эта, – и, утверждая даже, что данный вопрос проистекает из неполноты нашего знания (поскольку мир в целом мыслится им полностью детерминированным), – как происходит переход от объективного к субъективному, поскольку история всегда творится через людей (и здесь неиллюзорность его заявления о согласии с Марксом).
«Исторические письма» оборачиваются трактатом по практической этике: как поступать тому, кто осознает свой моральный долг, кто действует не из интересов, а ради нравственной цели? И ответ Лаврова заключается в невозможности определить нравственное требование материально, этика возможна лишь как формальная. Нельзя доказать, что будет прогрессивным в данный момент, но надлежит обоснованно рассмотреть имеющиеся альтернативы, в конечном счете перед критически мыслящей личностью встанет вопрос выбора. В избранное ею критически мыслящая личность верит, и Лавров подчеркивает, что вера не противоречит критике, так как верит эта личность в то, что прошло критическое испытание, к чему она отнеслась сознательно, но выбор неизбежен и нет гарантий, что он окажется истинным (равно как неизбежна вера, поскольку именно она дает возможность действовать).
В итоге проблематика Лаврова – это этика, являющаяся не только этикой меньшинства, но лишь только критически мыслящей части этого меньшинства:
«Перед каждою личностью, которая достигла до сознания потребности развития, стал грозный вопрос: будешь ли ты одним из тех, кто готов на всякие жертвы и на всякие страдания, лишь бы ему удалось быть сознательным и понимающим деятелем прогресса, или ты останешься в стороне бездеятельным зрителем страшной массы зла, около тебя совершающегося, сознавая свое отступничество от пути и развития, потребность в котором ты когда-то чувствовал? Выбирай» (стр. 288–289, фрагмент 1891 г., воспроизводящий по памяти формулировку, исключенную по цензурным причинам в тексте 1881 г.).
