Стремясь вежливо, но ясно продемонстрировать автору пьесы и его влиятельному патрону по меньшей мере сомнительность патриотического лубка с точки зрения предполагаемого воздействия на виленскую публику, Гончаров предлагает в качестве расширения и укрепления русского влияния в Северо-Западных губерниях средствами театра не покровительствовать быстрым изделиям патриотических драматургов, а создать русский «хорошо устроенный и изящно убранный театр, снабженный достаточными средствами к тщательной постановке пьес, исправный оркестр и несколько талантливых артистов – все это невольно должно привлекать еженедельно толпу зрителей в краю, небогатом общественными удовольствиями» (стр. 190). Театр должен быть русским по языку, стать проводником русского культурного влияния, а не местом постановки лубочных представлений:
«‹…› можно бы было ставить репертуар из пьес безразличного содержания – драм, комедий, водевилей, опер – но исключительно русских и ни на каком другом языке, кроме русского. Таких пьес найдется немало, если взять русский репертуар за много лет, начиная с Шаховского, Полевого, Загоскина, Хмельницкого, водевилей Писарева, Ленского, опер Верстовского и Глинки.
В деле устройства театра в Северо-Западном крае важен не строгий выбор тех или других сюжетов для пьес, а важно прежде всего устройство русского театра, господство русского языка, картин из русского быта, русских нравов и русской истории. Наконец, даже пиесы Шекспира, Гете, Шиллера и других, если до них дойдет очередь, должны быть играны не иначе как в русском переводе» (стр. 190).
Заслуживает внимания и то обстоятельство, что после вступления в силу закона от 6 апреля 1865 г. и появления выходящих без предварительной цензуры газет и журналов и непериодических изданий Гончаров настойчиво повторяет, – стремясь, надо полагать, внушить эту мысль и некоторым из коллег, и вышестоящим чинам, – что тексты и выражения, которые были бы исключены при существовании цензуры предварительной, теперь должны быть допущены, поскольку не дают оснований для преследования в судебном порядке или же ставят администрацию в случае такого преследования в неудобное положение. Впрочем, как покажет последующее развитие событий, из этого неудобного положения будет найден уже в министерстве преемника Валуева, Тимашева, другой выход – а именно, через расширение прав налагать взыскания административным порядком, без обращения в суд.
Гончаров выйдет в отставку в конце 1867 г., выслужив на сей раз полную пенсию (1750 руб. серебром) и более уже не возвращаясь на службу, живя почтенным холостым отставным чиновником, одновременно с массой переживаний и беспокойства готовя выход в свет своего последнего романа. В письме к Тургеневу, написанном в феврале 1868 г., он так рассказывает о переменах в своей жизни:
