С того места, где она осеклась, эстафету подхватил голос Филипа из затененного конца дивана. – Он переметнулся на что-то получше, – сообщил он, методично рассматривая меня через прозрачные стены своих очков. – Вынужден признать, что эта работа не требует высоких умственных способностей... да и не стимулирует развитие таковых, но видишь ли, братик, это ведь только начало, ну и потом…
– Да, я знаю, – подхватил я, – как там говорится: «У попрошайки нет права выбора». – Я хотел ещё что-нибудь добавить для смягчения своей реакции – мне не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто я напрочь лишен благодарности, поскольку таковая у меня имелась ... увы, такой возможности судьба мне не дала – как назло ровно в этот миг раздался телефонный звонок. Я быстро глянул в направлении звука – он совсем не походил на звонок, а больше напоминал блеяние «бе-е-е-е-е», – и увидел, как мой брат с женой в ужасе уставились друг другу в глаза с таким видом, будто бы здесь только что рванула бомба. Все застыли как вкопанные. Я насчитал ещё пару сигналов, прежде чем Дениз, словно очнувшись, спросила: – Как думаешь, кому это неймётся в такой-то поздний час? – на что мой брат Филип, владелец несуразно-огромных очков, отступающей линии волос на голове и собственной одноименной медклиники в пригороде Детройта, ответил: – Никому. Не бери в голову, забудь.
И это выглядело как-то нелепо, поскольку мы сидели молча и слушали, как телефон звонит снова и снова, и так как минимум раз двадцать, пока тот, кто пытался дозвониться, наконец, не сдался. Истекла ещё одна минута, в наших ушах гудела тишина, и вот Филип встал и, глянув на часы, спросил: – Ну что, пора на боковую?
Не то, чтоб я был каким-то особенно глупым – точно, не глупее других, – и, конечно же, я не был отпетым уголовником. Просто вышло так, что запустив школу ради рок-группы, которой я отдал весь свой запал, а она тем не менее, не продержавшись и года, развалилась, я начал вязнуть в густой трясине безнадеги и так оно одно за другое пошло-поехало. Я менял места работы как перчатки. Убивал кучу времени на диване, перескакивая с канала на канал и пролистывая книги, которые для меня что-то значили. Я находил и терял женщин. И вот я пришел к выводу, что втягивание через нос дорожки дури, – это способ для «чайника», неэкономный и расточительный. Так что я стал по вечерам покуривать косячки, вначале – два-три, затем – пять-шесть раз в неделю, и наконец я стал делать это ежедневно и по нескольку раз в день. А что такого? Так мне тогда казалось. Конечно. Вот я и угодил в Мичиган, пытаясь начать все с нуля.
