— Где плащ? Дайте мне красную тряпку! — требовал Клямин так громко, словно пытался перекричать сорокатысячную толпу на знаменитом стадионе в Мехико.
Мадам Борисовская предусмотрительно вцепилась сухими пальцами в скатерть.
— Артист! — говорила она, качая головой. — Это такой артист… Сема, ты сегодня можешь похоронить свою маму — я так не смеялась много лет.
Борисовский ходил за Кляминым и поднимал опрокинутые стулья. Он не знал, как себя держать: приходит сосед, пьет водку и ревет, как бык. Может, взять его за шиворот и выбросить ко всем чертям на площадку? В свое время Семен Борисовский один внес пианино на второй этаж. Но он был человек деликатный — химик, научный работник…
Клямин выдохся. Он плюхнулся в кресло, обвел семейство хмельным взглядом. Серый костюм измялся, на лацкане уже сидело жирное пятно, похожее на значок Осоавиахима, который носили когда-то на цепочке…
— Додик! — воскликнул Клямин. — Ты можешь ругаться матом? Или так всю жизнь и будешь страдать над скрипкой?
— Могу, — тихо признался Додик. Он органически не переносил вранья.
— Семен! Дайте мальчику водки, — воспрянул Клямин. Борисовский не знал, куда деть руки.
— Люди сидели спокойно. Смотрели передачу Райкина, — проговорила старушка тоном, в каком обычно вспоминают прекрасное прошлое. — Приходит буян, требует дать ребенку водки. Семен, или ты выбросишь нахала за дверь, или я за себя не ручаюсь. А ты знаешь свою маму… Жаль, нет Риты, она посмотрела бы на эти штуки с быками.
— Дайте Додику водки, — повторил Клямин и потянулся к столу за бутылкой. — Он настоящий парень. Я его познакомлю с такой девушкой… Додик, ты хочешь познакомиться с красивой девушкой?
Додик хотел, но молчал.
Борисовский мягко отобрал бутылку из рук соседа и спросил деликатно, чтобы не показаться грубияном:
— А кто эта девушка?
— Моя дочь! — крикнул Клямин и победно оглядел семейство.
Мадам Борисовская что-то произнесла на непонятном Клямину языке и добавила:
— Всю жизнь мы искали такого папу для нашей невестки.
— А что? — всерьез обиделся Клямин, прицеливаясь, во что бы запустить бутылкой.
Семен Борисовский точно определил его намерения. Он шагнул к Клямину, взял его за талию, прихватив руки, мягкие после изнурительной корриды, легко приподнял и вынес в прихожую. Мадам Борисовская распахнула дверь. Клямин почувствовал пинок в зад и очутился на площадке.
— Так мы расстанемся без «до свидания». — Мадам Борисовская хлопнула дверью и накинула на нее цепочку.
