Рассказы о собаках [из сборника «Море. Тундра. Собаки»] | страница 15

«Не ушел. Сидит», — с сожалением подумал Родин.

Он остановил мотоцикл, заглушил, но свет не выключил и подошел к собаке. Пес сидел, понуро опустив голову, но глаза его смотрели снизу вверх исподлобья, дико, по-волчьи, с синеватым холодным блеском. В них не было зла, но что-то отрешенное, еще более зловещее остановило Родина.

«Черт… Страшен в молчании. Прямо как та собака Баскервилей. Хоть бы зарычал или хвостом-култышкой вильнул. Мертвец, и только. Живой мертвец. А ведь ждет. Ждет, надеется. Верит в доброту человеческую. В своего друга, хозяина, который должен прийти. Надо только ждать, ждать и ждать…»

Пес устало прикрыл глаза. И от этого стал еще страшнее. Родин отступил к мотоциклу. Жутко. «Не жилец он. Не-ет. Лучшим милосердием будет положить этому конец. Смотаюсь-ка я в госпромхоз к Василию Савельевичу». Снова рявкнул мотор, застрекотал по дороге.

И вскоре Родин разговаривал с Василием:

— Я тебе говорю, что шерсть гладкая, однотонная, золотистая. Ну благородный пес. Чистый, не то что наши лохмачи. Уж если не хочешь держать, то делай, что хочешь. Сойдет за выдру или ондатру. Нет, только без меня. Еще не спит, наверное, Колька. Пусть заведет самосвал. Увидишь, против моего окна. Только не стреляй возле дома. Придумай что-нибудь другое. Ну, бывай! Мне еще кой-куда надо. Родин газанул и с предельной скоростью помчался к своему дому.

Подъезжая, он увидел пса. Боксер сидел, как идол, бронзовый под звездами, и снег искрился перед ним. Над лесом поднималась луна. Родин подошел к своей овчарке, погладил, потрепал за холку и тихонько вошел в дом. Он не спеша разделся в прихожей и, не зажигая света, прошел в кухню.

— Ты что как вор крадешься! — окликнула его жена. — Где тебя носило до полуночи?

— Просил, чтобы забрали собаку. Должен сейчас Вася подъехать.

— Какой?

— Из госпромхоза.

Жена смолчала.

Родин отдернул штору. Над вершиной ольховника висел светящийся шар — красавица луна. Она заливала матовым светом и поле, и лиман, и заснеженные горы. И гроздья ярких звезд в бездонном Космосе, как искры от невидимого костра, бросали свои блики на холодную землю.

А на снегу сидел одинокий пес. Сидел под гигантским куполом, где даже горящие звезды были холодны и мертвы. Все для него было далеким и чужим. Вот он поднялся, все так же горбясь, пошел через поле к лесу. Пошел, еле волоча ноги, будто нес на себе Вселенную. И горбатая тень тащилась за ним по искристому снегу.

Родин посмотрел на дорогу, откуда вот-вот должна была показаться машина: «Эх, черт! Если выедут сейчас, он не успеет уйти».