- Ложитесь на кровать! – хотела сказать Клодет, но он уже спал. Она укрыла его одеялом, посидела, глядя на ставшее вдруг таким родным лицо, и облегченно вздохнула. Она еще не знала, что будет дальше, но почему-то была уверена, что теперь ей ничего решать не надо, в ее жизни, наконец, появился тот, кто будет принимать решения. Хорошо.
В тряпице была завернута четвертина черного липкого хлеба, шмат сала, луковица и, как ни странно, яблоко, до основания этим луком пропахшее. Клодет отпластала себе здоровенный кусок розоватого на прожилках сала, отломила кусок хлеба – с корочкой, непременно с корочкой! – и сделала то, чего при других обстоятельствах не сделала бы никогда - отрезала четвертинку луковицы. Все это запихнула в рот и стала активно жевать, даже слезы выступили.
Андрей проспал до середины следующего дня – Клодет тоже не стала раздеваться из солидарности. Засыпая, подумала: «Мы с ним наши ночи проводим в одежде и без объятий!», засмеялась.
Стараясь не разбудить, утром тихо вышла на общую кухню, чтобы сварить картофелину. Почистила морковку, порезала тоненько. С салом и луком – объедение! Настоящий пир честное слово. «Никогда б не подумала, что буду получать удовольствие от того, что собираюсь кормить какого-то там мужчину», - подумала и снова засмеялась. Непонятно почему, но настроение у нее было отличное.
Картошка остыла, морковка немного заветрилась, а комнату надо было проветрить от лукового запаха, заполнившего все пространство. Но Андрей все спал и спал, по-детски приоткрыв рот. Окна были заклеены к зиме, только форточка осталась, но она боялась ее открывать, чтобы не простудить спящего на полу Зеленина.
Андрей открыл глаза и долго соображал, где он. Потом посмотрел на забинтованную руку – слава Богу, пуля прошла по касательной. Немножко жгло, но терпимо.
- Вы ранены?
Он обернулся на голос. Клодет стояла на фоне окна, на улице было светло, так что он видел только силуэт – тонкая фигурка, огромная копна пушистых волос. Силуэт был соблазнительно красив.
- Пустяки, - он постарался подняться с пола легко, но, забывшись, оперся на раненую руку и поморщился.
- Давайте перевяжу! – Клодет решительно подошла к нему, развязала остро пахнувшую колесной мазью тряпку.
- Где это вас?
- В Кремле.
- Как в Кремле?
Он удивленно посмотрел на нее.
- Там же бои шли, вы не слышали?
- Нет, - в свою очередь удивилась она. – В Кремле? С кем?
- Большевики хотели захватить власть в городе, так же, как в Петрограде.
