- Но у него, как вы видите, ничего не вышло. Я оказался проворней, перешел Тобол до того, как он очухался, и на следующий день был уже в Тюмени, где меня ждал литерный поезд.
- Ну, ты уже расскажешь, почему в обратную-то сторону повернул?! – не выдержал кто-то из присутствующих. Стоянович зыркнул на него глазами, но продолжил рассказ.
- Я уже совсем было двинулся к Екатеринбургу, да тут сообщили мне, что там товарищи готовят мне торжественную встречу. С трехдюймовыми флагами и праздничными пулеметными лентами. Вот что бы вы на моем месте решили: все равно ехать на Екатеринбург, чтобы там сдать царя, а потом вернуться к Председателю ВЦИК? Развести руками: прости, мол, старый боевой товарищ, подвел я тебя. Задание не выполнил, царя не привез, какие еще будут поручения? Или все же попытаться обойти этот уездный город, чтоб он провалился, и доставить груз в Москву через Омск-Челябинск-Уфу? Тем более, что у меня половина ребят – уфимцы. Вот вы бы что решили?
В комнате вновь повисло молчание.
- Понятно. Вот и я повернул на Омск.
- Да, вывернулся, - протянул Николай Ильич, который Кузе нравился все меньше, тогда как Мячин-Стоянович-Яковлев – все больше. – Только ты ж потом все равно на Екатеринбург рванул и царя там оставил. Зачем же тогда все эти туда-сюда нужны были?
Он показал пальцами неприличный жест.
- А мне в Омске Свердлов такое распоряжение дал. Я с ним связался по прямому проводу и получил приказ: доставить бывшего царя в Екатеринбург, где и сдать под расписку Уралсовету. А я приказы не обсуждаю, я ж говорил.
- Ага, не обсуждает он, - пробурчал Николай Ильич. – Особенно в Самаре ты не обсуждал, когда к белякам переходил.
Стоянович демонстративно заиграл желваками.
- По-моему, я ясно объяснил: это была разведывательная операция. Я по заданию партии внедрился в Народную армию Комуча, но задание провалилось из-за колчаковского переворота.
- А что тебе еще остается говорить? – резонно заметил старший. – Сейчас только это и остается. Ладно, про царя давай лучше. Как тебя встретили-то? Они ж тебя грозились убить?
- Так чуть и не убили.
Пока Мячин-Стоянович подробно рассказывал всю историю, Кузя пытался представить себе, что чувствовали тогда люди. Вот же жизнь была! Можно было себя проявить, развернуться во всю мощь! Ему уже 27 лет, а Уборевичу, когда он армией командовал, было 24! Тухачевский в 27 фронтами командовал, а он кто? Помощник оперуполномоченного? Все потому, что хоть сейчас и время свершений, но в ту героическую революционную эпоху можно было наворотить гораздо больше! Какие тогда возможности открывались перед энергичными смелыми людьми! А сейчас… Бумажки про сумасшедших принцесс перебирать? Хочется-то скакать на вороном коне во главе лихой кавалерийской лавы, спускаться в длинной шинели с шашкой на боку с подножки штабного поезда, или на худой конец, нахмурившись, склониться над картой, находя остроумное решение будущего наступления и полного разгрома противника. Вместо этого - тоскливые папки с ботиночными тесемками. Разве это справедливо?
