— Лучше уйдем, — сказал тореадор Марко, ухватившись за его плечо. — Не то я убью кого-то из этих скотов.
Окружавшая их толпа расступилась, они вышли на улицу. Там их ожидала Кончита.
— Уйдем скорее отсюда! Отец, пойдем к Марко, нам нельзя оставаться в гостинице.
С тех пор, как в подвале поселились Хулио Вальдепенья с дочерью, у Марко прибавилось забот. В день по нескольку раз бегал он из дома в гостиницу и обратно, чтобы принести больным еду. Хулио быстро выздоравливал, а вот отцу Марко день ото дня становилось хуже.
Однажды вечером, вернувшись с работы, Марко не застал его в живых. У кровати покойного сидела Кончита.
Сдерживая слезы, она попыталась ободрить друга. Но Марко молча, растерянно смотрел в мутное окно, сквозь которое едва-едва пробивался свет.
В душе его была пустота, огромная и тоскливая, как высохшая андалузская степь. Марко подошел к кровати, где лежало тело отца, упал на колени и зарыдал.
Кончита не успокаивала. Когда Марко затих, она дотронулась до его плеча:
— Пойдем на улицу!
Марко поднялся и, не говоря ни слова, последовал за девушкой. Трамвай долго вез их в пригород. Мимо проплывали сады, апельсиновые рощи, кукурузные поля... Марко ничего этого не видел. Он думал об отце.
Сошли на далекой окраине, и Кончита свернула на узкую тропинку. Пахнуло соленым морским ветром.
— Не грусти, Марко! — заговорила девушка. — Ты только посмотри, как красиво вокруг! А как хорошо могли бы жить люди, если бы они были свободны, если б их никто не притеснял! Проснись же, Марко! Раскрой глаза! Или ты не любишь родины, нашей Испании!
— Испании? — словно очнувшись, переспросил Марко. — А за что мне любить ее? За то, что живу в сыром подвале, за то, что жизнь эта свела в могилу отца? Скажи, Кончита, за что мне любить нашу землю? Смотри, сколько оливковых рощ, апельсиновых садов, и среди всей этой красы, богатства мне не принадлежит ни листика, ни лепестка.
Марко горько рассмеялся. Кончита посмотрела на него с укором и, нахмурив лоб, продолжала:
— Не смейся, Марко! Над своей глупостью смеешься. Земля не виновата, что тебе ничего не принадлежит. Виноваты люди. Те, которые прибрали к рукам красоту и богатства. Те, которые мешают нам жить.
— Что ты хочешь этим сказать, Кончита?
— Я хочу сказать, что куда проще понурить голову, отвести от правды глаза. Труднее во всем разобраться, начать борьбу.
— Начать борьбу? С кем, Кончита?
— С теми, кто нас угнетает. Как ты не понимаешь, Марко!
