— Если завтра отец не вернется, пойду его искать. Не иначе пропил деньги или проиграл. Или с ним случилась беда, — объявила Ружена.
Но Гарван вернулся. Без жеребенка. Осунувшийся, больной, изнуренный, он с трудом двигался, с трудом говорил.
— А деньги целы? — вырвалось у жены.
Он молча кивнул.
— Все?
Деньги были все целы, напрасно Ружена думала, что он растратил их и боялся вернуться домой. Гарван заболел животом, как только пришел в Раньков. Ночлега он не нашел, его свалило на вокзале, и он пролежал там двое суток. Никто к нему не подходил, никто не замечал, — там наверное, обратят внимание на человека, только когда он умрет и уже начнет попахивать.
Ружена устроила мужу постель в фургоне и, обложив его компрессами, приготовила отвар из лечебных трав, которые знала от покойной бабки.
— Через день-другой будешь здоров, — сказала она и не отходила от него ни на шаг, пока он снова, хоть и с трудом, не встал на ноги. И тогда Ружена, снова ощутив приток энергии, объявила:
— Поедем во Влашим, а оттуда в Раньков. — Она сидела на ступеньке фургона и чинила белье.
— Жанетта, поди сюда, помоги мне, девочка. Тут есть и твое, не думай, что тебе придется латать только одежду брата.
— Не хочется, мама.
— Ну конечно, тебе бы хотелось быть княжной Аушперк и жить в замке возле заповедника!
— А еще лучше знаете кем, мама? Вон тем облачком! — взмахнула рукой Жанетта. — Оно бродит по небу и видит, что на свете делается.
«Мы сами — такие облачка, — полумала мать. — Скимся по белу свету».
Они проводили взглядом облачко, похожее на кораблик, который сверкал на солнце и плыл по синему морю небосвода куда-то на запад. За ним тянулись другие облака, напоминавшие то утесы, то огромные скалы, — они се время меняли очертания, распадаясь и вновь соединяясь.
— Облака, облака, — пропела Жанетта.
— Мы, как эти облака, — всюду дома, а взаправду нигде! — грустно вздохнула мать. — Дивен ты, божий свет, о господи!
1
Эмиля Вальтера, слабоумного раньковского сироту и нахлебника общины, которого прозвали Альма Вальти, — никто не знал, откуда взялось это прозвище, — местный лавочник и трактирщик Фассати нанял вычистить хлев.
Альма уже второй день занимался этой приятной работой, но, прослышав, что в город приехал цирк, удрал со двора. Он вышел потихоньку, чтоб этого не заметили, а завернув за угол, со всех ног помчался к общинному выгону Беладово, где обычно бродячий люд располагался на ночлег.
