Прошел год.
Мне здорово не повезло. Если попытаться дать точную оценку этому невезению, его можно назвать профессиональным горем. Да, Нил был перекрыт без меня. Там были другие литераторы, а мне оставалось утешать себя тем, что перекрывают Нил в общем так же, как и другие реки, скажем, Волгу или, скажем, Енисей. Так же друг другу навстречу движутся «МАЗы», и в воду летят осколки скалы, и проран между двумя плечами плотины суживается, и вокруг — флаги… Что ж, пускай об этом напишут очевидцы. Я желаю им удачи.
Я перечитывала газетные сообщения, и мне до слез было жаль себя, которая сидит в Москве, а не жарится на сорокаградусной жаре Асуана.
«Советская делегация вылетела на Красное море…» Мне тоже довелось побывать на его берегах, правда, это была всего прогулка… Сначала я только слышала его имя: Красное море. Мне говорили: когда ветер дует с Красного моря… Или: тут до Красного моря столько-то километров… Потом я услышала его голос. Оно гудело в рогатых розовых раковинах, продававшихся на Асуанской набережной, вечерами на легких столиках вместе с фигурками суданских музыкантов, вырезанными из черного дерева. Море в этих раковинах пело вкрадчиво, но различимо. И, наконец, я увидела его синь и зелень и его черноту там, где к берегу подступают кораллы и тень облаков на Синайском полуострове. Одна его часть золотая, освещенная солнцем, другая — в этих темных тенях. Рогатые раковины находились тут же, еще не выловленные из неимоверно прозрачной воды.
Здравствуй, Красное море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел!
На твоих берегах, вместо влажного мха,
Известняк, словно каменный кактус, расцвел.
Нет, я увидела Красное море не таким, как писал его Гумилев.
Пожалуй, для меня, как и для всех нас, Красное море — это прежде всего море суэцких событий. И еще: когда Египту пришло время думать о своей экономике, оно стало морем, на берегах которого нет пресной воды.
— По берегам Красного моря, — сказал мне работающий тут наш советский гидрогеолог, — кочуют бедуины. А пить нечего! Какая-то компания продает кочевникам пресную воду по десять египетских фунтов за кубометр. Представляете? Еще недавно это равнялось трехмесячному заработку феллаха. Но мы здесь обнаружили группы пальм, а там, где есть пальмы, должна быть пресная вода. Значит, будем бурить.
Оно было многоликим, Красное море, и выбрасывало на песок белые, мертвые, дурно пахнувшие веточки кораллов…
Где-то здесь, у Синая, по библейским мифам, оно расступилось, чтобы Моисей мог посуху вывести из Египта людей. И вот он сам — Моисей. Он отдыхает. Мраморные струи бороды стекают по широкому утесу груди, весь он могуч, задумчив. Вены на его руках выступают как бы от сдержанного напряжения. Круглые мышцы предплечий сейчас оживут. Не пророк, не глашатай бога — человек, полный решимости и добра.
