Различіе между еврействомъ 50 лѣтъ назадъ и нынѣшнимъ гораздо глубже и многостороннѣе, чѣмъ различіе между еврействомъ половины, напримѣръ, XIII столѣтія и еврействомъ хотя бы первой половины XVIII вѣка. Тамъ за все время одинъ и тотъ же монолитъ, единая культура, тождественные элементы внизу и наверху. За послѣдніе же полстолѣтія къ монолитной основѣ прибавлены наросты, покрывшіе самую основу настолько, что она еле видна и еще меньше ощущается. Пятьдесятъ-шестьдесятъ лѣтъ тому назадъ не существовало еврейской національной проблемы. Развѣ понялъ бы прежній еврей споръ о «еврейскомъ національномъ самоопредѣленіи»? За что Моисей не сподобился дожить до прихода евреевъ, подъ его водительствомъ, въ обѣтованную землю и отошелъ къ праотцамъ на порогѣ еврейской осѣдлой жизни въ собственной странѣ? — Оттого, говоритъ преданіе, что и ему, Moисею, не прощенъ былъ его отвѣтъ въ Египтѣ на вопросъ, кто онъ, — «я — египтянинъ». А евреи, неизмѣнно ожидавшіе въ наступающемъ году быть въ Іерусалимѣ, расчитывали на осуществленіе надежды потому, что не только другіе имъ говорили, что они евреи, но они сами, каждымъ движеніемъ своимъ, всей своей жизнью и въ любой моментъ этой жизни сами себѣ говорили: «мы — евреи». Въ чемъ критерій еврейской національности? Именно въ еврействѣ и заключалась національная сущность въ теченіе тысячелѣтій. Она — въ непрерывной цѣпи особой еврейской культуры, въ единой духовной сущности всѣхъ евреевъ во всѣхъ странахъ, куда-бы судьба ихъ ни заносила, въ единой постоянной силѣ еврейскаго закона, не подверженнаго измѣненіямъ ни силою еврейской царской власти, когда она существовала, ни послѣдующими историческими модификаціями въ судьбѣ еврейскаго народа; закона — вѣчнаго по времени и всеобщаго по пространству, гдѣ-бы евреи ни жили; закона, даннаго имъ откровеніемъ, осмысленнаго разумомъ и мудростью многихъ вѣковъ, изложенными въ вѣчно изучаемыхъ книгахъ, въ тѣхъ книгахъ, которыя являются не только историческими памятниками былого, но актуальною силою въ каждый данный моментъ исторической жизни, направляющей струей постоянной духовной мощи народа… И неужели нужны еще особые ярлыки, спеціальные лозунги, внушаемые нынѣшнему еврейству, какъ критеріи національнаго самопознанія? А если нужны критеріи, — а вѣдь по ихъ поводу разгораются теперь распри, которыми полна цѣлая литература, — то не лучшее-ли это доказательство того, что опасность близка и что монолитность еврейства можетъ окончательно исчезнуть въ ближайшемъ будущемъ? Тѣмъ болѣе необходимо зафиксированіе прошлаго, хотя и недавняго, но столь отличнаго отъ настоящаго.
