Напротив, крепко пожали друг другу руки и заговорили спокойным, деловым тоном.
– Незавидное у тебя положение, Андерс. Я на этот раз силен как никогда.
Ублюдок пожал плечами:
– Мне ли привыкать, выкручусь. И, будь уверен, одержу победу. Знаешь, какая проблема мучает меня большего всего?
– Какая?
– Сколько потребовать выкупа, когда возьму тебя в плен. О кораблях пока думать смысла нет: наверняка часть твоих людей успеет на них сбежать. Пересчитаю потом оставшиеся и потребую по обычной таксе.
Андерс подчеркнул голосом слово «обычной». Вероятно, подразумевая, что занятие для него рутинное.
– Меня иное заботит, – невозмутимо ответил Бернард.
– И какое же?
– Возьму штурмом твое недоразумение, которое сам ты называешь крепостью. Обрюхачу всех женщин без исключения, пройдет срок, и они родят детей. В этом-то и заключается моя проблема: негоже бросать их на произвол судьбы, все-таки не чужие.
– Проблема, – согласился с ним Андерс. – Вернее, была бы проблемой, если бы моя твердыня была по твоему беззубому рту. Кстати, как там поживают мои собственные дети? Заботишься о них?
– Откуда бы они у меня взялись – твои дети? Ты что, хотя бы раз мою цитадель смог взять? Запамятовал я, напомни.
– Ну и какой смысл ее было брать, когда все ваши женщины сами по ночам к нам в лагерь бегали? Отсюда и вопрос.
– Женщины к женщинам? Вероятно, чтобы посплетничать?
Слушая их, я между делом по очереди мерился грозными взглядами с берсеркерами Бернарда. Оба они пытались внушить, что сотрут в порошок, едва только поступит приказ. Выходило у них плохо, поскольку давала себя знать практически бессонная ночь, и я постоянно зевал, иногда тактично прикрыв рот ладонью, иногда забывая.
Меж тем у Андерса и Бернарда угрозы закончились, и они начали повторяться, в чем охотно друг друга уличали.
– Ладно, – наконец заявил Андерс. – Чувствую я, в силу твоей тупости никакие аргументы на тебя не подействуют, а потому…
Он на полуслове осекся, открыв от изумления рот. Троборы, о которых мы успели забыть, бешено мчались один на другого и вот-вот должны были столкнуться.
Гаспар несся так, что рябило в глазах. Я даже представить себе не мог, что он умеет бегать настолько быстро. Не уступал ему и тробор чужаков, а показался тот откуда-то из-за кораблей, которые почти на треть были вытащены на берег.
– Вот это да! – изумленно прошептал кто-то, а другой присвистнул.
Действительно, удивиться было чему: куда там самой резвой скаковой лошади! Затем оба тробора на полном ходу подпрыгнули высоко в воздух, чтобы в высшей точке полета встретиться тем, что должно у них называться грудью, и издав при этом оглушительный звон. Я было подумал, что чужак Гаспара снесет, недаром же он почти в два раза крупнее. Но нет, ничего подобного не произошло: они рухнули на землю примерно в той же точке, где встретились в воздухе. Дальше случилось еще более диковинное. Сплетя конечности, они начали кататься по песку, вздымая клубы пыли, несмотря на то что кое-какие участки были все еще покрыты снегом.
