Теодор меж тем выдал первую фразу:
– Господин виконт Антуан дю Эскальзер, отойдите, пожалуйста, от окна.
– А что с ним не так, Теодор? – полюбопытствовал тот.
– С ним все нормально, но через него может прилететь стрела или арбалетный болт.
Мы с Блезом, не сговариваясь, вздохнули – к Головешке вернулась его прежняя трусость: что с Антуаном может случиться внутри замка, под защитой высоких стен и на глазах у его хозяина?
Парни продолжали пить пиво, закусывая его покрытой янтарными капельками застывшего жира рыбой, даже на взгляд отменной, но теперь в компании с Головешкой и Эйдвином Бычья Кость. Мне, к глубочайшему моему сожалению, пришлось их покинуть, чтобы поговорить с Рейчел.
– Любимая, – сказал я, и голос мой был таким же мягким, как послевкусие пива, которое сейчас пили без меня. – Эксперименты с перстнем придется прекратить. Нам вообще лучше о нем забыть на время.
И еще было жаль две раскуроченные диадемы.
– Понимаю, Лео, – вздохнула она. – Недаром же говорят, что благие намерения и глупость вечно идут рука об руку.
Замок мы покинули на следующий день в компании Эйдвина Бычья Кость и нескольких его воинов. Головешка свою вновь приобретенную трусость практически ничем не проявлял. Разве что частенько бросал по сторонам настороженные взгляды. Но его поведение легко было объяснить укоренившимися в нем повадками матерого лазутчика.
– Да уж, – поморщившись, сказал Блез, когда полозья саней в очередной раз проскрежетали по оттаявшему от снега участку, которые то и дело нам попадались, – вскоре придется приобретать тележку.
– В ней не останется смысла, – пожал плечами дю Эскальзер. – Сани нужны для перевозки дров, которые при наступлении тепла уже не понадобятся. Ну а багаж можно погрузить на самого тробора, как раньше. Мои мысли куда больше занимает другое.
– Что именно, Антуан?
– Возможность использовать его в военных целях. Леонард, вы говорили, что на борту «Улыбки покойника» вам без него ни за что бы не справиться. Нет никаких сомнений, подобная ситуация может возникнуть и в будущем, едва только мы достигнем пределов Гарданики.
Тогда, на «Улыбке покойника», когда я вот-вот должен был погибнуть, тробор помог по зову своего шестеренчатого сердца. Или таких же мозгов – кто заглядывал в его внутренности? И у меня нет никакой уверенности, что тот же зов снова заставит его прийти мне на помощь. Гаспар умеет исполнять незамысловатые приказы. В точности как наш пес Барри – сидеть, лежать, пошли и сгинь с моих глаз долой! Все остальное он делает по собственному разумению. Но чтобы приободрить и виконта, и всех остальных, которые внимательно прислушивались к нашему разговору, со всей доступной твердостью я сказал:
