Честер одной рукой мученически держался за затылок, а на другую пытался опереться. При этом он двигал нижней челюстью так, будто его по ней ударили.
– Лежи, – посоветовал я ему.
Он затих и посмотрел на меня. Я как раз оседлал один из металлических стульев; пистолет сорок пятого калибра в моей руке был нацелен ему прямо в лоб.
Он приподнялся на локте, имея жалкий вид. Но когда напрягся, очевидно собираясь подняться, я взвел курок. В револьверах взведенный курок работает как мощнейший фактор психического давления.
Двигаться он перестал, зато принялся бешено вращать глазами. Мюррей был высок, силен и сейчас как раз прикидывал свои шансы на изменение ситуации в его пользу.
– Только попробуй, и я тебе колено прострелю, – сказал я. – Потом задам все вопросы, которые меня интересуют, и уйду, а тебя оставлю калекой на всю жизнь.
– Чего ты хочешь, чувак?
– Несколько лет назад ты был сутенером женщины по имени Натали Малкольм.
Лицо его исказилось в жалкой попытке изобразить, что он понятия не имеет, о чем я вообще говорю.
– Ой ли? – поддразнил я. – А я разве не сказал, что прострелю тебе и второе колено, если ответы меня не устроят?
– Ты чего, чувак?
– А если ты хочешь потянуть время, пока сюда кто-нибудь не войдет, – предупредил я, – так я пущу тебе пулю в лоб, а уж потом как-нибудь разберусь с остальными.
– Так это ж было давно, – жалобно протянул он.
– А спрашиваю я сейчас. И повторять больше не намерен.
– Да я Тэтти не видел с тех пор, как ее взяли много лет назад.
– Тогда арестовали вас обоих. Тебя потом отпустили, – проговорил я. – У тебя в машине было двадцать фунтов кокаина, а тебе даже привод не оформили.
– Кто ты? – спросил Честер Мюррей.
– Кто был последним полицейским, с которым ты говорил после ареста?
– Послушай, брат, это было десять лет назад. Как я теперь вспомню, какой легавый был первым, а какой – последним?
Я поднялся. Губы мои исказила гримаса боли.
Признаться, я порядком вышел из себя. Надо было принять предложение аквариумиста и заодно понаблюдать за Честером и его ребятами еще денек-другой. Стоило спланировать нападение, но я предпочел действовать быстро, ибо знал, что рано или поздно ребята, которые посадили меня много лет назад, нагонят меня с моим специфичным расследованием.
Честер откинул голову назад, чувствуя мою решимость.
– Кортез, – выплюнул он. – Детектив Кортез. А имени не знаю.
– Как он выглядел?
– Не знаю, чувак, столько времени прошло, а я в те годы был под кайфом днем и ночью. Кажется, он был пуэрториканец. Мелкий такой. Не знаю.
