– А что было потом?
– Он отвез меня в тот дом, в Куинс, и держал там неделю. Большую часть времени я провела в наручниках. Он… он насиловал меня.
– А потом отпустил?
Я почти услышал, как она кивает.
– Да.
Следующую порцию тишины мы с Беатрис разделили на двоих. Я слышал ее дыхание – за тысячу километров от себя.
– Вы помните что-нибудь еще?
– Нет.
– Вы планируете подать в суд на детектива Кортеза?
– Я об этом даже и не думала. Разве теперь… сейчас еще не слишком поздно?
– Поздновато. Но с заслуженным отдыхом вы можете ему изрядно поднасрать.
– Я понимаю, что вы очень расстроены, мистер Оливер, но могу я попросить вас не выражаться? Пожалуйста.
– Извините.
– Зачем вам знать, хочу ли я подать в суд?
Вместо ответа я спросил:
– Парня, с которым вас вместе взяли, звали Честер Мюррей?
– Да.
– А после этих событий вы с ним виделись?
– Никогда.
– Это был ваш сутенер?
– Времена были другие, мистер Оливер. Так когда вы хотите, чтобы я приехала в Нью-Йорк?
– А зачем бы мне этого хотеть, по-вашему?
– Получить мои свидетельства, чтобы доказать вашу невиновность.
– Не думаю, что вы мне для этого так уж необходимы, мисс Саммерс. Вы дали мне имя и навели на след. А этого более чем достаточно.
– Правда?
– Ага.
– Значит, на этом все?
– Если только вы не вспомните что-нибудь еще.
– Разве что о детективе Кортезе… Вы спрашивали…
– Что именно?
– У него был акцент. Он говорил прямо как уроженец Нью-Йорка. Понимаете, о чем я?
– О да. Поблагодарите за меня супруга, Беатрис, – сказал я и повесил трубку.
С начала событий еще и суток не прошло, а я уже увяз в этих двух делах по самые уши.
Я убрал все лишнее с письменного стола у себя дома и на розовом листе бумаги написал: «Кто-то в Управлении определенно был замешан в фальшивом обвинении, сфабрикованном против меня. В 32-м отделении человек, назвавшийся Адамо Кортезом и выдававший себя за детектива, вынудил Натали Малкольм подать на меня в суд за изнасилование. Ниже прилагаются правдивые свидетельские показания».
Прикрепив скотчем внизу листа конверт с письмом Беатрис, я положил розовый лист посередине зеленой подложки на пустом столе. И от этого незатейливого действа у меня забегали мурашки по затылку и по плечам. Наконец-то началось!
Оставив восторги на третьем этаже, я воспользовался тайным люком в полу и спустился по веревочной лесенке в офис. Обыкновенно я пользуюсь лестницей в холле, но в то утро я чувствовал себя тайным агентом, вне закона.
Система веревок и блоков позволяла поднять лесенку в исходное положение, а длинный шест, притаившийся в дальнем углу комнаты, помогал закрыть тайный ход. Я сел у окна и принялся смотреть на проходящих работяг, которые то появлялись на улице, то пропадали.
