Подхватив чемодан, Темыр прошел мимо окон роскошно убранных одинаковых кают с белыми занавесками. По палубам бродили группы нарядных женщин и мужчин.
До Гагра Темыр и не присел. Уже стемнело, и сияли огни гавани, освещая, словно металлические кружева, кроны пальм. Темыр отыскал наконец свое место, лег и заснул, как дома… Нет, лучше, чем дома!
…Поезд, вышедший из Сочи, вытянулся железной лентой и мчался с равномерной скоростью. На закруглениях он сбавлял ход и изгибался ужом.
Темыр, высунув голову в окошко, любовался никогда не виданным, суставчатым телом поезда и удивлялся его длине. Там, за Туапсе, начался перевал, потом поезд пошел по необозримой степи.
«Ах, как он мчится!» - с удивлением и радостью думал Темыр.
За окном замелькали табачные плантации. Люди, присев на корточки, ломали табак. Затем потянулась бесконечная полоса кукурузы; за ней, во всю ширь - залитые солнцем степи сплошь огненно-желтые от цветущего подсолнечника.
Казалось, это совсем другая земля. Где же ты, Зина?…
Начались пшеничные поля, непрерывно тянулась плодоносная земля рядом с поездом, и уходила, как в море, бесконечная равнина; ее Темыр видел перед собою впервые в жизни. Вероятно, он еще многое увидит впервые, а увидит ли он ту, которая ему дороже всего, дороже дыхания?…
…После полудня на третий день поезд подошел к Москве. Муравьями из всех вагонов, разминая ноги, высыпали люди.
С бьющимся сердцем, крепко сжимая в руке кожаную ручку чемодана, Темыр, ошеломленный, протиснулся через толпу, спускавшуюся по лестнице в прохладные коридоры тоннеля.
Он вместе со всеми пассажирами вышел на большую площадь. У вокзала стояли ряды машин. Темыр присмотрелся к другим и тоже договорился с шофером. Еле сдерживая радость, он помчался по Москве, городу, безбрежному, как южные степи. Через двадцать минут Темыр с чемоданом в руке стоял у тяжелых полированных дверей с табличкой КУТВ.
I
В тот светлый и холодный осенний день, когда в Москве Темыр впервые вступил в широкие аудитории Коммунистического университета трудящихся Востока, в его родном селе все шло своим чередом. Жизнь менялась незаметно, но шла она вперед по новому пути. Изучать законы новой жизни, чтобы строить ее вместе со всеми народами Советского Союза, строить сознательно и уверенно, лучше и быстрее, - для этого поехал Темыр в Москву. На его родной абхазской земле старое еще упорно цеплялось за новое и не хотело добровольно уходить.
В своем двухэтажном, под красной черепицей, доме как будто по-прежнему жил толстый и спесивый Кадыр. Но, боже ты мой, что осталось от прежнего Кадыра? Если подойти к распахнутому окну его душной комнаты, - на дворе еще стояла летняя жара - можно было услышать многое, чего раньше и подумать было нельзя про семью такого уверенного в себе человека.
