- Что за люди это были?
- Не то, что мы, - сказал Ахмат, беря пальцами мамалыгу. - Знаешь, как говорили в старину: «Старая мотыга всегда набредет на кувшин с вином». Князья и дворяне держали возле себя, вроде цепных псов, близких людей. Это такие же, как и мы, крестьяне, но нас, настоящих трудовых крестьян, они просто терпеть не могли и ценили дешевле старого плешивого осла.
- Тогда они просто сидели на нашей шее, правда, папа?
Зина взяла тонкими пальцами кусок горячей мамалыги и поднесла к губам.
- Ну, да, многие, дад, сидели на крестьянской шее! А мы, бедные, только гнулись и откармливали их своей кровью.
Щелкнули друг о друга деревянные сандалии, - Селму рассердило то, что сказал муж.
- Нехорошо отзываешься, - сердито возразила она, - они были чистые крестьяне.
- Они-то были чистые, ни в чем не нуждались. Зато мы были грязные.
Сандалии снова стукнули, и Селма сердито отозвалась:
- Бог не сравнял людей. Разве все люди могут быть одинаковыми? Взять твои пальцы - разве они все равны?
- Что там пальцы? - Ахмат подул на горячий кусок мамалыги. - Я говорю, что новый закон нас всех уравнял. Теперь неважно, из какой фамилии человек, а важно, каков он сам!
Разговор оборвался. Отец и мать молча продолжали есть, только мать изредка сердито постукивала сандалией, а Зина сидела над остывшей мамалыгой и думала не о прислужниках дворян и не о Кадыре и Мыкыче, а о своем Темыре.
VII
После встречи с Зиной глубокое раздумье овладело Темыром. Больно томилось его сердце по девушке, которую он любил с тех пор, как помнил себя. А теперь Зина стояла перед ним вся в слезах, вызванных его горькими, тревожными словами.
Зачем они встретились, для чего он открыл свое горе? Темыр ни на что не решался, и чем ближе подходил назначенный срок свидания, тем горше становилось у него на сердце.
Больше всего Темыра угнетало то, что он просил Зину подождать только неделю, а ничего определенного не сумеет придумать ни за эту неделю, ни позже. Наконец он решил признаться девушке в том, в чем еще никому не признавался.
Ночь перед тем, как встретиться, Темыр и Зина провели в тревоге, без сна: кажется, им обоим не верилось в то, что ничего не помешает их встрече.
Рассвело. В маленькое оконце в домике Темыра заглянуло пасмурное утро, и когда Темыр вышел, небо с юга на север покрывалось тяжелыми тучами. Темыр боялся, как бы не пошел южный обложной дождь. Но день рассеял его тревогу: брызнув золотистым светом, показалось солнце и точно приказало ветру разогнать клочья туч, вскоре разлилась ясная, глубокая синева, и на ней не было ни облачка.
