И в ответ зал взорвался бурными одобрительными возгласами и аплодисментами.
— Да здравствует тринадцатый глава! — ответил ему дружный хор голосов.
* * *
— Бессмертие? — голос девушки прозвучал звонко и жизнерадостно, с оттенком несерьезности и игривости. — Какой интересный вопрос, Рэйвенштольц! Разумеется, любой девушке хочется в это верить. Ведь тогда наша молодость длилась бы вечно! И мы оставались бы вечно прекрасными!
Ответом ей послужила легкая полуулыбка на чувственных губах известного светского льва, который и задал ей этот вопрос.
— Вот как? — бархатистым голосом проговорил он. — Девушки думают только о красоте?
Воодушевленная его ответом, юная Сесилия Райт продолжила.
— Да! Конечно же, о чем же нам еще думать? Красота — это наше самое лучшее оружие против… — она кокетливо блеснула глазами, — … против таких охотников, как вы!
Они находились в отдельной комнате дома Рэйвенштольцев, и здесь девушка могла позволить себе вести себя чуть более раскованно, чем пять минут назад на балу.
Впрочем, она и на балу не особо церемонилась и согласилась уединиться с Домианом уже после третьего танца и второго дня знакомства. Впрочем, ее можно было понять. Не зря же ее сегодняшний кавалер считался одним из наиболее богатых аристократов, и при этом его репутация слегка чудаковатого светского льва, эгоиста и циника в сочетании с ошеломительной внешностью явно прибавляли ему обаяния.
— Охотников, — повторил Домиан, подходя к столику с несколькими дорогими бутылками вина и беря в руки одну из них, — что ж, милая Сесилия, давайте с вами выпьем, у меня как раз появился отличный тост!
Девушка очаровательно улыбнулась. Ее милая улыбка, ее сладкий голосок, золотистые кудряшки, выбивающиеся из-под замысловатой прически и персикового цвета платье с обилием белых кружев — все это идеально смотрелось в его комнате, обустроенной в стиле барокко. Даже три нитки белого жемчуга на ее нежной шейке казались украшением не только Сесилии, но и самой комнаты, ее атмосферы. Домиан на миг залюбовался этой красотой, склонив голову набок и просто наслаждаясь чудным моментом. А ведь действительно, было бы замечательно, если бы это было возможно — оставить милую Сесилию такой навсегда, навечно семнадцатилетней, в этом платье, присыпанной пудрой и благоухающей лилиями. Красота стоила того, чтобы ее увековечить… впрочем, еще больше того стоила сама жизнь.
— Предлагаю тост, — он налил вино в бокал и протянул его девушке, — за бесконечность прекрасных моментов!
