Между тем с напускной серьезностью фельдшер начал расспрашивать меня:
— Ну, так что же у тебя болит?
— Глаза болят, — ответил я, не понимая, для чего эти расспросы: ведь фельдшер и без того знает о моей болезни.
— Так, так… — продолжал он. — Значит, что ж, плохо видишь?
— Плохо.
— Ладно. Сейчас проверим…
И фельдшер распахнул свой белый халат, глубоко засунул левую руку за ширинку брюк и через прореху высунул наружу указательный палец. Пошевелив им, он спросил:
— Видишь?
— Вижу, — робко отозвался я.
— Ну что же это, по-твоему?
— Палец, — еще робче сказал я.
— Ну вот, а говоришь, что плохо видишь. Это, брат неплохо, если можешь отличить палец от… — И он громко и раскатисто засмеялся.
Засмеялись и больные, наблюдавшие за манипуляциями фельдшера. Им, очевидно, тоже показалось все это необычайно остроумным. А я с недоумением смотрел на смеющихся, и мне было нестерпимо обидно…
Вот тут-то я и решил, что завтра же уеду.
1
На следующее утро я сказал врачу, что хочу уехать домой.
Задерживать меня никто не стал. Но поскольку принять меня в больницу распорядился М. И. Погодин, то больница, очевидно, считала необходимым уведомить его, что по собственному желанию я из больницы выписался. Погодина в это время в Ельне не было: он на несколько дней уехал в свою усадьбу — в Гнездилово. Поэтому врач спросил меня, не могу ли я по дороге домой зайти к Михаилу Ивановичу и передать ему письмо. Я ответил, что могу.
Для меня приготовили рецепт на йодистый калий (я попросил об этом сам, чтобы продолжать лечение дома) и сказали, что лекарство я могу получить в городской аптеке и что платить за него ничего не надо.
Утром я сходил в аптеку, заказал лекарство, а часа за два до отхода поезда простился со всеми, с кем судьба свела меня в больнице, взял письмо, адресованное Погодину, и покинул больницу, где пробыл около десяти дней.
Затем по дороге на вокзал получил в аптеке лекарство и, положив его в карман — другого багажа у меня не было, — налегке зашагал по дощатым грязным и скользким ельнинским тротуарам.
Уезжал я с добавочным поездом, прибывавшим в Ельню из Смоленска около трех часов дня. В это же самое время прибывал и встречный поезд, который следовал в Смоленск. Оба состава обычно стояли в Ельне около двадцати минут: один на первом пути, другой на втором.
И в тот самый момент, когда я сел в свой поезд, чтобы ехать в Павлиново, с другого, встречного поезда сошел мой отец, приехавший навестить меня в больнице: я уже давно послал письмо, чтобы дома знали, где я нахожусь, и не беспокоились обо мне.
