– Все у них будет в порядке, – снова повторял Джо и, конечно, оказывался прав. Когда мы возвращались, они были такими же, как до нашего отъезда, ну, может, чуть погрустнее. – Зато они видят, что у их родителей есть своя жизнь, – говорил он. – Знаешь, сколько в мире детей, чьи родители никогда никуда не ездят и ничего не делают? А наши знают, что мы делом заняты. Это очень важно. – Так мы и путешествовали год за годом; он участвовал в чтениях, получал награды, выступал в одном городе, в другом, третьем.
А теперь мы были в Хельсинки. По вечерам этот сверкающий огнями тихий город иногда обретает атмосферу студенческого братства – молодые люди выходят в ночь, напиваются и врезаются в незнакомцев на тротуаре. В кафе сидят парочки, едят маленькие треугольные карельские пирожки и пьют, а иногда сползают со стульев на пол, и ничему не удивляющиеся официанты подхватывают их подмышками и сажают обратно.
Неудивительно, что вскоре после приезда в Финляндию Джо пустился в плавание по водочной реке. В нашем номере был огромный укомплектованный бар, и когда репортеры приходили брать у Джо интервью, он предлагал им выпить и, естественно, наливал и себе. Потом он поехал в телестудию выступать на утреннем шоу, и в комнате отдыха там стояла целая батарея ароматизированной водки. На второй день, когда мы немного привыкли к разнице во времени, у него был бешеный график, он целый день колесил по Хельсинки и окрестностям, как говорится, людей посмотреть и себя показать. В небольшом колледже в Ярвенпяа он выступил перед пятьюстами студентами, поразившими меня своей начитанностью («Мистер Каслман, что, по-вашему, общего в тематике произведений Гюнтера Грасса и Габриэля Гарсиа Маркеса?»). В колледже угощали вином. За обедом в просторной залитой солнцем ультрасовременной публичной библиотеке Хельсинки, чьи залы плавно перетекали друг в друга, как лента Мёбиуса, а источники света были расположены в самых неожиданных местах, водка текла рекой.
После обеда в библиотеке нас с Джо повели на экскурсию в архив редких книг. Порядком подвыпившие, мы пробирались между полок вслед за крошечной, похожей на эльфа сотрудницей библиотеки; та внезапно обернулась и прочла строки из «Калевалы», знаменитого финского эпоса девятнадцатого века, который, как утверждают финны, послужил образцом для «Песни о Гайавате» Лонгфелло. В Финляндии, как и во всех маленьких странах, были свои легенды, истории, свои поводы для гордости, и финны охотно ими делились. Без ассоциации с Лонгфелло, без свежей рыбы, Сибелиуса и Сааринена существовала угроза, что Финляндия навек отколется от Скандинавии и утонет в море безвестности. Прекрасная Финляндия могла быть утеряна. Как Атлантида. Как я без Джо – по крайней мере, так мне всегда казалось раньше. Сейчас он взял меня за руку, но я слегка отстранилась.
