Меня посадили в ложе рядом с президентом Финляндии и его женой. Джо проводили за кулисы, а меня представили президенту, который был со мной примерно одного возраста и отличался суровой внешностью, чем-то напомнившей мне финскую архитектуру; его звали Тимо Кристиан. На нем была диагональная перевязь из разноцветного шелка. Его жена Карита Кристиан была чуть его младше; она сидела рядом абсолютно неподвижно в черном платье и с аметистовым колье на шее. Казалось, им нечего сказать друг другу; они даже не пытались сделать вид, что между ними существуют сколько-нибудь теплые чувства. Президента в Финляндии избирали на шесть лет; Кристиан занимал пост уже пятый год, и они с женой, кажется, очень устали.
Наконец миссис Кристиан решила, что должна со мной заговорить. Как-никак, мы обе были женами.
– Миссис Каслман, – произнесла она, старательно выговаривая слова на английском, – нравится ли вам в Хельсинки?
– О да, – ответила я.
– Как вам финны? – спросила она, и я немного поговорила об их тихой гордости, хорошем визуальном чутье, элегантной простоте – короче, дала все правильные ответы, и миссис Кристиан осталась довольна.
– А вы, миссис Кристиан? – спросила я. – Как вам живется здесь, в Хельсинки?
Жена президента растерялась. Я сразу поняла, что мой вопрос, вероятно, прозвучал странно и неуместно. А может, она просто не привыкла, что кто-то интересуется ей столь явно.
– Моя жизнь… – неуверенно произнесла она и огляделась, проверяя, не подслушивает ли кто. Никто не слушал. Президент говорил с одним из своих министров, мужчиной с длиннющими светлыми усами. – Моя жизнь, – тихим и ровным тоном продолжила Карита Кристиан, – очень несчастливая.
Я уставилась на нее. Не ослышалась ли я? Может, она сказала «счастливая», но как проверить? Ее лицо ничего не выражало, казалось безмятежным, как и за минуту до этого. Погас свет; все в нашей ложе и зрительном зале притихли. Карита Кристиан, первая леди Финляндии, повернулась лицом к тяжелому драпированному занавесу, который поднимался на сцене, открывая взгляду небольшую группу людей, среди которых был и мой муж, и всего две женщины, чьи платья выделялись на черном фоне яркими цветными пятнами.
Вскоре Джо получил медаль из рук действующего президента Финской литературной академии Теуво Халонена – того самого Теуво, что звонил нам в то утро с сообщением, что Джо выиграл премию. Золотой диск висел у него на шее поверх белой шелковой сорочки, диск, на котором была выгравирована миниатюрная «Калевала» и руки, державшие раскрытую книгу; даже с большого расстояния из ложи я видела, как медаль поблескивает у него на груди. Финская киноактриса зачитала несколько отрывков из романов Джо; она постоянно откидывала назад свои волосы и читала нараспев. Наконец Джо встал.
