Ладно, допустим, я согласилась выпить с ним не поэтому. Я пошла с ним, потому что мне доставляло тайное удовольствие сидеть за столиком с кем-то, кого Джо недолюбливал и не хотел бы, чтобы я с ним сидела. Хотя я не сказала ему ничего существенного и противоречивого, я все равно испытывала удовольствие. Мы сели в известном ресторане Хельсинки, «Золотая луковица»; из мансардного окна над нашими головами открывался вид на Успенский собор.
– Купол-луковка, – заметил Боун, но мне уже поднадоело все финское – купола, шедевры плоскостной архитектуры Сааринена и Аалто, копченая рыба, ягоды морошки, состоящие из маленьких шариков, слепленных в один большой и плотный; мелодичные строфы «Калевалы», вдохновившие Лонгфелло. Мы пили водку с тоником и вели неловкую беседу о поездке, различных туристических достопримечательностях, где успели побывать, людях, с которыми познакомились, отличии финнов от остальных скандинавов.
– Они слишком долго жили в тени Советского Союза и страдают комплексом неполноценности, – сказал Боун. – Поэтому и учредили эту Хельсинкскую премию. Чтобы как-то возвысить себя, придать себе важности. И получилось же! Каждый год все так радуются, когда победитель приезжает в столицу и на несколько дней внимание всего мира приковано к Финляндии. Все счастливы, что Джо к ним приехал. Я тоже очень за него рад. Вы-то, наверно, считаете, что я давно таю на него злобу и завидую ему, но это не так. Я ничего против него не имею. Джо – великий писатель. Он заслужил эту премию.
– О да, – ответила я, – он-то заслужил.
– Жаль, что вы не разрешаете себя цитировать, Джоан, – задумчиво произнес Боун. – Я был бы счастлив, если бы вы мне позволили.
– Ну уж нет.
– Да знаю я, знаю, – ответил он. – Впрочем, даже если бы вы мне позволили, я бы не смог передать вашу интонацию. То, как вы произнесли это «он-то заслужил». То, как это прозвучало.
– И как это прозвучало?
– Ну, сами знаете. Как будто вы ему завидуете, – сказал он и забросил в рот орешек.
Мы с Натаниэлем Боуном сидели в желтом полумраке «Золотой луковицы» с бокалами в руках и тарелками с какими-то блинчиками с сочной пряной начинкой. Вокруг тихо беседовали другие посетители. С нашей последней встречи Боун изменился, осунулся; ему теперь было за сорок, и вскоре он планировал закончить книгу, над которой работал уже десять лет. Джо за это время опубликовал четыре новых романа.
